Показания свидетелей в суде имеют большую силу, чем на следствии. Существующие правила судебного толкования условий договора
Мы заключили договор поставки с организацией. В процессе его исполнения у нас возник спор по поводу понимания смысла одного из пунктов договора. Покупатель не намерен соглашаться с нами, хотя данный договор является типовым, и заключался нами с другими лицами неоднократно. Кто прав в данной ситуации?
- Вопрос: №2021 от: 2015-07-15.
Здравствуйте, по существу Вашего вопроса сообщаем следующее:
Согласно ст. 506 ГК РФ по договору поставки поставщик-продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать в обусловленный срок или сроки производимые или закупаемые им товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием.
В соответствии с п. 1 ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора.
В силу п. 4 ст. 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (статья 422).
На основании положений ст. 422 ГК РФ договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения.
Согласно ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Таким образом, при толковании пунктов договора применяется в первую очередь буквальный смысле его положений. При возникновении противоречий и неясностей спорное положение должно сопоставляться с другими нормами договора и его смыслом в целом. Также возможно сопоставление спорного положения не только с самим договором, но и с документами, которые предшествовали заключению договора (деловая переписка сторон друг с другом).
Данная позиция подтверждается судебной практикой. В соответствии с абз. 3 п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 года № 16 «О свободе договора и ее пределах» (далее - Постановление ВАС РФ № 16) применяя положения главы 27 ГК РФ, судам следует учитывать, что норма, определяющая права и обязанности сторон договора, толкуется судом исходя из ее существа и целей законодательного регулирования, то есть суд принимает во внимание не только буквальное значение содержащихся в ней слов и выражений, но и те цели, которые преследовал законодатель, устанавливая данное правило.
Если вышеуказанные правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.
В силу п. 11 Постановления Пленума ВАС РФ № 16 при разрешении споров, возникающих из договоров, в случае неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон с учетом цели договора, в том числе исходя из текста договора, предшествующих заключению договора переговоров, переписки сторон, практики, установившейся во взаимных отношениях сторон, обычаев, а также последующего поведения сторон договора (статья 431 ГК РФ), толкование судом условий договора должно осуществляться в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия.
Итак, при возникновении спора между сторонами по поводу положений договора применяется буквальное его толкование.
Вместе с тем, следует исходить из существа и смысла договора, сопоставлять спорную норму с другими положениями заключенного договора, а также с документами и письмами, которыми стороны обменивались перед его заключением. При этом, если указанные действия не позволят определить четкий смысл спорного положения, то верным признается толкование стороны, которая составила договор или конкретно указанную норму. Так как договор был составлен Вами, то в случае, если буквальное толкование и сопоставление договора с другими документами ни приведет к ожидаемому результату, Ваша позиция должна быть признана приоритетной.
Внимание! Информация, предоставленная в статье, актуальна на момент ее публикации.
Как стало известно “Ъ”, Мещанский суд Москвы арестовал до 6 октября Владимира Королькова, бывшего гендиректора Запорожского титано-магниевого комбината (ЗТМК) - единственного в Европе производителя губчатого титана. Об аресте ходатайствовала прокуратура Москвы, основываясь на ордере Интерпола, инициированном украинской стороной. На родине бизнесмена обвиняют в крупном хищении. Сам он настаивает, что его уголовное преследование политически мотивировано и связано с личным конфликтом совладельца ЗТМК Дмитрия Фирташа с украинским президентом Петром Порошенко. Отметим, что в ходе заседания выяснилось, что Киевский суд, заочно арестовав господина Королькова, неверно указал место его рождения, а в уголовном деле отсутствует потерпевший, что противоречит украинскому законодательству. Между тем бизнесмен уже несколько месяцев назад отказался от гражданства Украины и считает себя россиянином.
Заседание Мещанского суда началось около 15:00 и продолжалось чуть более полутора часов. Так как дело было связано с экстрадицией, то ходатайство об аресте Владимира Королькова в суд направил и. о. Мещанского районного прокурора Евгений Власов. В документе сказано, что задержанный обвиняется украинскими властями в хищении путем растраты 492 млн гривен (1,4 млрд руб.), «являющихся вкладом компании Tolexis Trading Ltd в учредительный капитал ООО ЗТМК». Деньги, по версии украинского следствия, должны были «использоваться на развитие и техническую модернизацию предприятия».
Помимо этого, суду были представлены присланное из Киева фото Владимира Королькова, поручение Генпрокуратуры РФ на проведение экстрадиционной проверки в отношении него, ходатайство «компетентных органов Украины» о взятии задержанного под стражу «до получения требования по выдаче» и пр. Среди документов присутствовало и ходатайство о взятии под стражу, направленное Национальным антикоррупционным бюро Украины (НАБУ) от 4 июля этого года. В нем НАБУ, выражая «свое уважение компетентным органам Российской Федерации», информирует о фабуле дела. При этом подписавший документ «старший детектив Национального бюро третьего отдела детективов третьего подразделения детективов Главного подразделения детективов Национального антикоррупционного бюро» Крачук информирует российских коллег, что его ведомству стало известно о нахождении топ-менеджера ЗТМК после того, как господин Корольков через московского нотариуса «выдал доверенность на распоряжение своей квартирой в Запорожье».
Как стало известно в суде, бывший гендиректор запорожского предприятия обвиняется по ч. 5 ст. 191 УК Украины (хищение), а Соломянский райсуд Киева 2 ноября 2017 года его заочно арестовал. В связи с этим, настаивал прокурор, а также согласно ст. 56 и ст. 61 Конвенции о правовой помощи и ст. 2 Европейской конвенции о выдаче задержанного, Владимира Королькова следует арестовать и затем выдать украинским властям. Прокурор также отметил, что, оставаясь на свободе, задержанный может скрыться, так как не имеет постоянного места жительства на территории России.
Выступавшая против ареста защита задержанного отмечала, что преследование ее доверителя является политически мотивированным и стало следствием жесткого личного конфликта между украинским президентом Петром Порошенко и совладельцем ЗТМК Дмитрием Фирташем.
Как сообщали украинские СМИ в июле, предприятие было национализировано, после того как хозяйственный суд Запорожской области удовлетворил соответствующий иск специализированной антикоррупционной прокуратуры. Этим решением суд расторг договор о создании ООО ЗТМК от 22 февраля 2013 года, заключенный между фондом госимущества Украины и кипрской компанией Tolexis Trading Ltd, входящей в Group DF Дмитрия Фирташа.
Кроме того, адвокат господина Королькова обратил внимание на то, что Киевский райсуд в своем арестном решении местом рождения господина Королькова указал город Дзержинск Донецкой области, тогда как бизнесмен родился в Дзержинске Горьковской области.
Неверное указание места рождения, отметил защитник, не позволяет теперь «достоверно идентифицировать» Владимира Королькова «как лицо, находящееся в розыске».
Стоит отметить, что в ходатайстве НАБУ место рождения топ-менеджера указано верно.
Адвокат бывшего директора также отметил, что, судя по украинским материалам, переданным в Москву, в уголовном деле нет потерпевшего. А так как обвинение его клиенту относится, согласно УК Украины, к категории частного обвинения, то преследование экс-главы ЗТМК без наличия потерпевшего является незаконным. Наконец, по мнению защиты, выдача бизнесмена противоречит российской Конституции, так как задержанный несколько месяцев назад обратился за получением гражданства России, считает себя россиянином, а от украинского гражданства отказался.
Однако суд счел доводы прокуратуры Мещанского района более весомыми и арестовал Владимира Королькова до 6 октября. Представляющий интересы бывшего гендиректора ЗТМК адвокат Александр Забейда от комментариев по делу отказался, но заявил “Ъ”, что опротестует судебное решение в ближайшее время.
По данным “Ъ”, Владимира Королькова задержали 28 августа в бизнес-центре, расположенном на улице Красносельской, 5, где он работал.
Примерно в 15:40 в кабинет Владимира Королькова вошли сотрудники ОМВД Красносельского района и российского отделения Интерпола, которые предъявили экс-главе предприятия ордер на международный розыск и потребовали пройти с ними. Ночь задержанный провел в ИВС на Петровке, 38. Ордер Интерпола на задержание господина Королькова был с так называемым красным углом, который требует немедленного ареста.
Как следует из материалов дела, уголовное преследование господина Королькова было начато 4 ноября 2016 года.
По версии украинского следствия, господин Корольков, исполняя обязанности гендиректора ЗТМК, и топ-менеджер предприятия Владимир Сивак «по предварительному сговору», осознавая, что «возникнет безнадежная дебиторская задолженность» перед поставщиками электроэнергии, «оформили, подписали и заверили печатями» договор поручительства. Согласно ему, ЗТМК выступил поручителем перед ОАО «Запорожьеоблэнерго» по оплате задолженности за потребленную электроэнергию своего дочернего общества ГП ЗТМК. При этом, по версии следствия, заключение этого договора противоречило требованиям Устава обоих обществ. Как считает украинское следствие, оба фигуранта в результате своих действий растратили 492 млн гривен «путем злоупотребления служебным положением в особо крупном размере».
Владислав Трифонов
А. КИСЕЛЕВ
Согласно пункту 1 части 1 статьи 330 ГПК РФ основанием отмены или изменения решения суда в суде апелляционной инстанции является неверное установление обстоятельств, имеющих значение для дела, а согласно пункту 4 части 1 статьи 330 ГПК РФ таким основанием является нарушение норм процессуального права. В то же время в соответствии с частью 3 статьи 330 ГПК РФ нарушение норм процессуального права является основанием для отмены в том случае, если оно привело к принятию неправильного по существу решения. Иначе такое нарушение признается формальным и не влечет отмены или изменения решения. Вышеперечисленные нарушения могут стать основанием для отмены решения и судом кассационной инстанции, если будут признаны существенными. К одним из таких нарушений относится нарушение судом обязанности мотивировать предпочтение одних доказательств другим, предусмотренное частью 4 статьи 67 ГПК РФ. Практика применения обеих статей заслуживает внимания.
НЕПОЛНОЕ ИЛИ НЕПРАВИЛЬНОЕ
При подготовке к заседанию судья должен установить, какие обстоятельства подлежат выяснению и какие нормы материального права регулируют спорные правоотношения. Данная обязанность подразумевает еще одну - установить весь объем правоотношений по делу. Это может означать, что в деле подлежит применению не один нормативный акт, а несколько, при этом находящиеся в определенных отношениях между собой. Именно применимые нормы материального права подсказывают суду, какие обстоятельства должны быть установлены. При таком алгоритме действий представляется маловероятным, чтобы суд неверно установил значимые обстоятельства, хотя и такие примеры существуют. Так, коллегия Московского городского суда, вынося Определение от 18 апреля 2012 г. по делу N 33-10465, одним из мотивов удовлетворения жалобы указала, что нарушение нормы материального права о расчете среднемесячного заработка кормильца привело к неправильному определению суммы, подлежащей взысканию с ответчика, которая, очевидно, была существенным обстоятельством. Но, скорее, может иметь место такая цепная реакция: суд не видит всей сложности дела и не принимает во внимание существование какого-либо отношения, что обязательно влечет неустановление применимой нормы материального закона, далее - неустановление всех значимых обстоятельств, доказанность которых дала бы основание его применить. Поэтому неполное установление всех значимых обстоятельств часто сопровождает неприменение или неправильное применение норм материального права, подлежащих применению. Другая закономерность, на наш взгляд, прослеживается на примере Определения Воронежского областного суда от 14 февраля 2012 г. N 33-780. В данном деле неполное выяснение значимых обстоятельств послужило причиной того, что суд не дал оценки уже имеющимся в материалах дела доказательствам и не мотивировал их отвод. Очевидное следствие неполноты установления значимых обстоятельств - неполный сбор доказательств по делу или их необоснованный отвод.
Но, как указано выше, буквально основанием служит именно неверное установление значимых обстоятельств. Как поступает суд?
Нарушения, перечисленные в пп. 1 - 3 части 1 статьи 330 ГПК РФ, согласно абзацу второму пункта 39 Постановления Пленума ВС РФ от 19.06.2012 N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции", не отнесены к формальным нарушениям норм процессуального права. Но это не дает основания для буквального толкования п. 1 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ, что мы покажем на практических примерах. На практике под неверностью понимают также неполноту, хотя это разные термины. Так, п. 1 ч. 1 статьи 270 АПК РФ формулирует основания отмены или изменения судебного решения именно как неполное выяснение существенных обстоятельств. А статья 1 ГПК РФ допускает применение не только аналогии закона, но и аналогии права, потому было бы справедливым в апелляционной инстанции применять и это основание. Суды апелляционной инстанции аналогию в данном случае не применяют, но пользуются расширительным ее толкованием.
Суд кассационной инстанции не связан формулировками статьи об апелляционной инстанции, поэтому имеет возможность просто называть основанием для отмены решения неполноту выяснения всех значимых обстоятельств, если в конкретном деле находит ее существенной. Статья 387 ГПК РФ это допускает. В качестве примера приведем Постановление Президиума Томского областного суда от 26 июня 2013 г. N 44г-59/2013. Критикуя решения судов, Президиум указал на неполное исследование вины исполнителя в причинении вреда потребителю. В частности, Президиум не обнаружил в решениях судов признаков того, что ими были определены и исследованы такие обстоятельства, имеющие значение для дела, как причина неисправности автомобиля истца (в частности, имел ли место провал педали тормоза автомобиля сразу после приемки автомобиля после выполнения ремонтных работ, непосредственно на момент ДТП), наличие причинно-следственной связи между ДТП и действиями ответчика по оказанию услуги.
Тем не менее, говоря о неполноте установления значимых обстоятельств, нельзя не отметить, что и при проверке вышестоящими судами постановления суда первой инстанции значимость часто оказывается не чем-то объективным, а предметом усмотрения. В таких случаях часто ссылаются на достаточность исследованных обстоятельств для принятия решения. С каждой инстанцией прогноз исхода дела, в котором применен такой подход, ухудшается.
Статья 328 ГПК РФ называет полномочия суда апелляционной инстанции. Суд может оставить решение без изменения, а жалобу без удовлетворения и отменить решение полностью или в части и принять новое решение. В этой связи отметим, что суд апелляционной инстанции не может направить дело на новое рассмотрение и может принять новые доказательства, только если сторона обосновала невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него, и суд признает эти причины уважительными. Пункт 29 упоминавшегося Постановления предусматривает в случаях неправильного определения судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела, обязанность суда апелляционной инстанции поставить на обсуждение вопрос о представлении лицами, участвующими в деле, дополнительных (новых) доказательств и при необходимости по их ходатайству оказать им содействие в собирании и истребовании таких доказательств. Дополнительные (новые) доказательства исследуются в порядке, установленном главой 6 ГПК РФ "Доказательства и доказывание" и статьями 175 - 189 ГПК РФ.
Президиум областного или равного ему суда при выявлении неполноты установления существенных обстоятельств в ходе рассмотрения кассационной жалобы, руководствуясь п. 2 ч. 1 ст. 390 ГПК РФ, отменяет решение суда и направляет дело на повторное рассмотрение с указанием на недостатки, так как процессуальные нарушения суд кассационной инстанции исправить не может.
ГАРАНТИЯ ПРОЗРАЧНОСТИ РЕШЕНИЙ
Согласно части 1 статьи 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по внутреннему убеждению. Оценка доказательств - процесс интеллектуальный, потому скрытый от сторон. Только по вопросам суда сторонам и иным участникам иногда можно догадаться о ходе рассуждения председателя. Для того чтобы обеспечить прозрачность процедуры оценки, часть 4 статьи 67 ГПК РФ требует от судьи отражать в решении результаты оценки доказательств, мотивы предпочтения одних доказательств другим. Судебная практика показывает, что суды вышестоящих инстанций все же проверяют не только сам факт мотивировки, но и оценивают сами мотивы, если сторона заявляет о ненадлежащем мотивировании. Показывает она и то, что нарушение требования, предусмотренного ч. 4 ст. 67 ГПК РФ, может быть причиной принятия незаконного решения и, следовательно, действительным основанием отмены решения. Очевидно, вышеизложенное принимает во внимание и Конституционный Суд РФ, указывая в многочисленных определениях, что обязанность отражения оценки доказательств, а также мотивов отвода одних и принятия других служит защитой от произвольной их оценки и залогом прозрачности всего разбирательства. С формальной точки зрения не согласиться с такой позицией нельзя. Вместе с тем нарушение этой обязанности часто является не самостоятельным основанием для отмены или изменения решения, а сопутствует другому нарушению. Например, Постановлением Президиума Челябинского областного суда от 16 мая 2012 г. по делу N 44-г-51/2012 отменены судебные акты нижестоящих инстанций по тем основаниям, что при рассмотрении потребительского спора суд апелляционной инстанции не мотивировал отвод экспертизы истца о существе недостатков товара в пользу экспертизы ответчика, утверждавшей его пригодность. Кроме того, Президиум указал на неисследованность причинно-следственной связи между ущербом потребителю и иными характеристиками продукта как на неполноту выяснения всех значимых обстоятельств. Также показательно Апелляционное определение Воронежского областного суда от 31 мая 2012 г. N 33-3247. Судебная коллегия также нашла нарушение судом первой инстанции обязательства мотивировать отвод доказательств со стороны истца, а также недоказанность значимых обстоятельств. Данное определение пример того, как одно нарушение может вести к другому. Необоснованный отвод письменных доказательств, показаний свидетеля привел к тому, что судом не было надлежащим образом доказано существенное обстоятельство - собственность наследодателя, наследника.
Суды апелляционной инстанции также обязаны указывать, по какой причине они отводят те или иные доказательства, не отведенные или наоборот принятые нижестоящими судами. Для этого они пересматривают доказательства, нередко переоценивая их. Так, Брянский областной суд Апелляционным определением от 22 октября 2013 г. по делу N 33-3280/13 отказал в удовлетворении иска о защите чести, достоинства, деловой репутации и взыскании морального вреда. Основанием для отказа в иске стала недоказанность факта распространения порочащих репутацию сведений. Судебная коллегия критически отнеслась к заключению эксперта, сформировав свое мнение об исследованном документе: по мнению судей, экспертное заключение не отвечало на основной вопрос, ответ на который необходим по делам подобного рода, а также содержало существенные ошибки в интерпретации объекта исследования самим экспертом. А в упоминавшемся выше Определении Мосгорсуда коллегией в обоснование отвода документов о размере заработка умершего кормильца также было отмечено, что суд принимал решение на основании недопустимых и недостоверных доказательств.
Решение вообще является доказательством проделанной работы судом. Если по делу представлены доказательства обстоятельств, подтверждающих правомерность требований обеих сторон, но в решении не отражен процесс их оценки, то есть не устранены противоречия, это не только свидетельство немотивированности решения, нарушающего ч. 4 ст. 67 ГПК РФ, но и повод предположить нарушение равноправия сторон в процессе. Когда решение также основано лишь на доказательствах одной стороны при ненадлежащих или отсутствующих мотивах отвода доказательств другой, это может говорить о предвзятости суда.
КАКОЕ РЕШЕНИЕ ПРАВИЛЬНОЕ?
В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 23 от 19 декабря 2003 г. "О судебном решении" требование правильности как таковое отсутствует. К судебному решению предъявлены требования законности и обоснованности, которые этим Постановлением раскрыты. В разрезе темы процитируем только п. 3 этого документа, в котором дано понятие обоснованного решения: "Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов". Представляется, что правильность решения по существу предполагает удовлетворение им требованиям законности и обоснованности, хотя акцент все же ставится на процессуальной стороне дела.
Отметим, что понятие обоснованного решения содержит важный критерий - соответствие выводов суда полностью и правильно установленным и доказанным обстоятельствам дела, таким образом, учитывая все возможные процессуальные нарушения, служащие основаниями для отмены или изменения решения. Осмелимся предположить, что удовлетворение именно этому критерию в конечном итоге определяет правильность всего решения. Так как даже при правильном применении норм материального права, правильном определении значимых обстоятельств, подтверждении их допустимыми и относимыми доказательствами суд может серьезно ошибиться с выводами, вытекающими из установленных доказательств.
Но нельзя не заметить формальный характер при определении обоснованного решения. Требование обоснованности - скорее, требование к его логичности, несмотря на то что дефиниция буквально не затрагивает полноту установления значимых обстоятельств, очевидно, признавая ее априори. На наш взгляд, Пленум ВС РФ опасно пренебрег содержательной стороной, хотя именно ради судебного решения конкретного содержания, восстанавливающего нарушенное право, лица обращаются в суд. Содержание решения во многом определяется содержанием выводов суда, а они, в свою очередь, зависят от интерпретации собранных доказательств. Суд, как мы знаем, свободен в оценке доказательств.
В зависимости же от интерпретации доказательств получаем разные выводы, а логичность (обоснованность) остается. Поэтому заключим, что правильное по существу решение не столько решение, выводы которого вытекают из подтвержденных относимыми и допустимыми доказательствами обстоятельств, сколько решение, вынесенное по результатам профессиональной и добросовестной оценки судом собранных доказательств, на основании которой судом и делаются выводы.
Вышеизложенное поднимает ключевую проблему любого процесса вообще - непредсказуемость решения в случаях, когда исход зависит именно от интерпретации судом обстоятельств и подтверждающих (опровергающих) их доказательств. Обозначенная проблема связана с другой - риском для сторон того, что суд заранее предопределит решение и просто подведет мотивировочную часть под резолютивную. Это - грубейшее, но распространенное процессуальное нарушение, являющееся корнем, пожалуй, всех нарушений, перечисленных в части 1 статьи 330 ГПК РФ.
Конституция гарантирует неприкосновенность личной жизни и в то же время дает право защищаться всеми законными способами. Судам приходится находить грань между двумя нормами, оценивая аудиозаписи одной из сторон спора. Закон предъявляет к ним и другие требования, которые могут зависеть от вида процесса - гражданского, арбитражного, уголовного. Есть и аудиопротоколирование, которое может вести сам суд. Какую роль эти доказательства могут сыграть в отдельно взятых делах?
В декабре 2016 года Верховный суд разрешил ссылаться на аудиозапись телефонного разговора, сделанную без ведома собеседника. Случилось это в деле в деле № 5-КГ16-18 , в котором истица Анна Стаханова* требовала возврата 1,5 млн руб. займа и почти столько же процентов с супругов Евгении и Игоря Белых*. Заем в свое время оформили на мужа, но требовался он для бизнеса жены, поэтому Стаханова указала в заявлении обоих ответчиков. Общность долга она решила подтвердить аудиозаписью телефонного разговора с Евгенией Белых. Но Тверской областной суд не смог установить, относится ли к делу это доказательство, поскольку «носитель процессуально не оформлен, нет указаний, где, кем и при каких условиях производилась запись», и к тому же сама Белых не давала на это согласия (определение 33-798 от 16 февраля 2016 года). Нельзя помимо воли распространять сведения о личной или семейной тайне, объяснил облсуд.
Здесь запрет не работает, возразил Верховный суд и объяснил, почему: запись вела одна из участниц разговора, а сам он касался обстоятельств договора между ними. Дело отправилось на новое рассмотрение (см. ). С одной стороны, ст. 24 Конституции запрещает собирать, хранить и использовать информацию о частной жизни лица без его согласия, комментирует адвокат Курбан Магомедов из АБ . С другой стороны, ч. 2 ст. 45 дает право защищать свои права и свободы всеми законными способами, цитирует Магомедов. Поэтому, продолжает он, судебная практика предъявляет к таким доказательствам несколько требований:
- аудиозаписи должны быть необходимы для защиты нарушенного права;
- вести запись должно то самое лицо, право которого нарушено;
- из устройства для записи можно извлечь носитель (карту памяти) на случай, если нужно провести экспертизу.
Говорим «аудиозапись» - подразумеваем «экспертиза»: именно она подтверждает, что содержанию файла можно верить. В деле Стахановой и Белых может быть поставлен вопрос о достоверности тайной записи, тогда суду придется и с этим разбираться, рассуждает адвокат Вадим Клювгант, член Совета АП Москвы . Поэтому он пока не считает очевидной судьбу их спора, хотя признает, что позицию ВС «можно понять».
Вопрос экспертизы аудиофайла может быть поставлен не только в гражданском, но и в арбитражном, и в уголовном процессе. Но отношение к нему и вообще к такому виду доказательств во многом зависит от специфики отрасли.
Гражданский процесс: точность подхода
Гражданский процессуальный кодекс прямо называет аудио- и видеозаписи в числе доказательств. Как показывает сервис Caselook , с их помощью чаще всего подтверждают долги по займам и зарплате, а иногда - наличие договора, не заключенного письменно (к примеру, трудового). Подобные доказательства используются и в некоторых делах об административных правонарушениях.
Ст. 77 Гражданского процессуального кодекса обязывает указать, когда, кем и в каких условиях проводились аудиозаписи. Эти сведения приводятся в ходатайстве о приобщении или истребовании записей, говорит директор юргруппы Анастасия Рагулина .
Из записей должно быть ясно, кто ведет беседу и о чем, чтобы у суда не оставалось сомнений, что речь идет о том самом обязательстве между теми же сторонами. Если связь неочевидна, доказательство отклоняется. Диалоги должны быть как можно более информативны. Это ясно на примере дела № 2-926/2016 , в котором Игорь Четверях* отбивался от требований Петра Быквенко* вернуть долг по расписке. Ответчик настаивал на том, что отдал деньги, но оригинал расписки не получил. Свои слова он подтвердил аудиозаписью беседы с Быквенко. Тот возражал против использования этого доказательства: во-первых, он не давал согласия на фиксацию разговора, во-вторых, утверждал, что речь шла о другом долге - за пользование нежилым помещением. Договор на его аренду Быквенко предъявил суду.
Судья Первореченского районного суда Владивостока Ольга Бурдейная встала на сторону ответчика и отклонила иск. Суммы и даты, о которых идет речь, соответствуют договору займа, а в договоре аренды они совсем другие, пояснила она. Четверях имел право записывать беседу, поскольку сам принимал в ней участие. А Быквенко подтвердил разговор и не ставил под сомнение подлинность аудиозаписи, отметила Бурдейная. Апелляция согласилась с этими выводами.
Арбитражный процесс: что написано пером
В арбитражном процессе «царь» доказательств - документ, поэтому аудиозаписи не получили широкого распространения. Если письменные доказательства противоречат записанным разговорам - суд склонен отдавать предпочтение бумагам, как показывает пример дела № А34-2244/2015 , в котором ООО «Джемир-Курган» требовало от «Профессиональной финансовой индустрии» 1 млн руб. долга за проданный товар. Поскольку накладные были подписаны неуполномоченным лицом, истец решил подтвердить поставку аудиозаписью. Ее суд счел недопустимым доказательством, поскольку передача товара должна подтверждаться документами. А такие бумаги, как акт сверки, как раз говорили о том, что спорных поставок не было. Поэтому суды отклонили требования истца.
Впрочем, все зависит от категории дела и цели доказывания. В деле № А63-8951/2015 о продаже контрафактных раскрасок «Маша и медведь» 16-й Арбитражный апелляционный суд сформулировал, что «видеозапись (скрытая съемка) является надлежащим доказательством по делу, подтверждающим получение сведений о фактах, на основании которых арбитражный суд делает вывод, обоснованы ли требования истца».
Аудиозапись ведет и сам суд - согласно п. 1 ст. 155 Арбитражного процессуального кодекса, это основной метод протоколирования судебных заседаний. П. 7 этой статьи дает участникам процесса право прослушать файл суда и принести на него свои замечания. К ним можно приложить свою запись того же самого процесса. Кроме того, если голоса на аудиопротоколе очень плохо различимы, есть серьезные помехи или вовсе тихо - это серьезное основание отменить решение суда. Но ситуации бывают и более интересные.
В деле № А32-19655/2015 судебный протокол «помог» компании «Южный арсенал» добиться пересмотра дела о налоговом правонарушении. Когда слушания в АС Краснодарского края возобновились после перерыва, заявитель представил новые доказательства. Судья Анна Хмелевцева приняла их, но тут же не исследовала. Затем, по словам заявителя, она сообщила, «что не определилась, объявит еще один перерыв или сообщит о решении по телефону». Но так и не позвонила, хотя в итоге написала решение об отказе - гораздо позже положенного срока. Юристы «Южного арсенала», ознакомившись с делом, обнаружили, что аудиопротокола в деле нет, и оспорили решение Хмелевцевой в Арбитражном суде Северо-Кавказского округа . «С помощью аудиозаписи могли бы быть зафиксированы сведения, важные для принятия судебного акта», - указала в жалобе компания, и кассация с ней согласилась. Дело было отправлено на пересмотр. Если на первом круге «Южный арсенал» потерпел поражение, то во второй раз Хмелевцева частично удовлетворила его требования.
Гражданский и уголовный процесс: призрачные протоколы
Если в арбитражном процессе аудиозаписи обязательны, суды могут изучать их и ссылаться, то в судах общей юрисдикции ситуация иная. ГПК предусматривает запись лишь при технической возможности, УПК - использование для полноты протокола "технических средств". Наиболее острой проблемой в уголовном процессе Клювгант считает отказ судов вести аудиопротоколирование заседаний и их нежелание признавать доказательством такую запись, сделанную защитой. По его словам, уже давно были подготовлены изменения в УПК о том, что суд обязан вести аудиозапись процесса, «но законопроект, как водится, где-то застрял».
Если точнее - первое чтение он прошел в октябре 2014 года, спустя два года назначили ответственный за доработку комитет, и с тех пор новостей нет. Между тем суды общей юрисдикции получали аппаратуру в рамках второй и третьей целевых программ "Развитие судебной системы России", которые были утверждены еще в 2006 и 2012 годах. Тем не менее, Правительство в 2014 году, аудиосистемами оснащено лишь 40% судов общей юрисдикции, видеосистемами - около 10%. "В казне были выделены деньги на оборудование для аудиозаписи в залах судебных заседаний, только оно почему-то там не используется", - комментирует Клювгант.
Из документации к законопроекту следует, что процесс технического оснащения растянется еще на несколько лет - завершить его планируют в ходе выполнения программы "Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы". Кроме того, в марте 2016 года Госдума приняла в первом чтении два законопроекта о видеосъемке судебных заседаний. Она станет обязательной с 1 января 2018 года для федеральных судов и с 1 января 2019 года - для мировых судей, если даты не поменяются ко второму чтению. Тогда же надо будет определиться, имеет ли видеозапись такое же доказательственное значение, как и письменный протокол, и может ли ее отсутствие вести к отмене решения суда, первый зампредседатель Комитета ГД по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Сергей Фабричный. Пока видеозаписи - единичная практика: видеопротоколы и трансляции ведет, например, Мосгорсуд. 15 декабря 2016 года трансляцию впервые провел Дорогомиловский районный суд.
Всеобщие изменения назрели, поскольку быват, что протокол заседания не соответствует тому, что на нем происходило, отмечает управляющий партнер адвокатской конторы Сергей Бородин . По его мнению, в законе достаточно закрепить два простых положения:
- суд обязан вести аудиозапись;
- она является приложением к протоколу судебного разбирательства (это позволит сторонам с ними знакомиться и автоматически снимает ряд вопросов о его надлежащем заполнении).
Пока же защите, недовольной содержанием протокола, остается лишь ходатайствовать о приобщении к делу собственной аудиозаписи заседания. Правда, суд может не увидеть в этом необходимости, поскольку протокол ведется «полно и правильно», рассказывает Бородин. Если технические средства использует суд, то он обеспечивает полноту протокола судебного заседания, а вот защитник может фиксировать процесс исключительно для удобства своей работы, объясняет логику Бородин. Он также цитирует определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда от 16 июня 2015 года № 14-АПУ15-3СП . Из него следует, что аудиозапись защиты - это не повод ставить под сомнение содержание протокола. Ведь ее вела только одна из сторон в процессе. А это с учетом состязательности процесса и заинтересованности «не гарантирует полноту, объективность и достоверность аудиоинформации».
Уголовный процесс: достоверность и допустимость
В силу очевидных причин аудио- и видеозаписи получили распространение именно в уголовном процессе. По коррупционным составам и делам о вымогательстве аудиозапись является весомым аргументом при установлении вины, приводит пример Дарья Константинова, партнер бюро . Такие доказательства все чаще предлагают не только правоохранительные органы, но и граждане, и их защитники, делится адвокат, председатель комиссии защиты прав адвокатов Алексей Иванов . Это могут быть данные с видеорегистраторов, записи уличных камер и тому подобное, перечисляет он.
Чтобы запись можно было использовать в суде, нужно установить ее подлинность, рассказывает Рагулина. Подтвердить ее может эксперт, который устанавливает невозможность монтирования или подделки в целом. Также важны привязки к месту и времени, продолжает Рагулина. Запись следует как можно быстрее направить следственной группе и уделить внимание ее оформлению - или протоколом выемки, или приложением к протоколу допроса, советует руководитель «Яковлева и партнеров».
Кроме достоверности, проверяют еще и соблюдение всех требований законодательства при получении аудио- и видеозаписей (в том числе в ходе оперативно-разыскной деятельности), говорит Клювгант. При этом надо помнить, что защита вправе использовать все способы, не запрещенные законом, а сторона обвинения может делать лишь то, что ей прямо разрешает закон, подчеркивает адвокат. Следователь или суд могут признать запись недопустимой [полученной с нарушением УПК - "Право.ru"], но это, как правило, связано с невозможностью убедиться в ее подлинности и достоверности, продолжает Константинова. По ее словам, запись потерпевшего или иного лица, так называемая «инициативка», по сложившейся практике признается допустимым доказательством. «Бывали случаи, когда фигурант сам записывал свои незаконные действия, потом это находили во время обыска и использовали как доказательство», - делится Константинова.
Иванов, наоборот, считает, что приобщить аудио- или видеоматериал к уголовному делу непросто, однако есть разные способы этому противостоять: например, использовать заключение специалиста. Но даже если запись попала в дело - это не гарантия того, что ее примут во внимание при вынесении итогового решения, отмечает Иванов. Его печалит и то, что адвокат, в отличие от следователя, лишен возможности фиксировать следственные действия. Если защитник сделает запись в тайне от следователя, она не будет иметь перспектив «по самым разнообразным и абсурдным основаниям», сетует Иванов. А ведь она могла бы решить многие проблемы, например, помочь бороться с незаконным давлением (нередко признательные показания «вымогаются» под угрозой заключения в СИЗО, и так далее).
* - имя и фамилия изменены редакцией
