Военное управление в годы великой отечественной войны. Из опыта подготовки войск и органов управления в годы великой отечественной войны

Победа в Великой Отечественной войне, безусловно, была достигнута самоотверженными усилиями всего нашего народа и его Вооруженных сил в сотрудничестве с Англией, США, Францией, Китаем и другими странами антигитлеровской коалиции.

Выступая на Параде Победы в 1945 г., маршал Георгий Константинович Жуков говорил: "На советско-германском фронте был растоптан авторитет германского оружия и предрешен победоносный исход войны в Европе. Война показала не только богатырскую силу и беспримерный героизм нашей армии, но и полное превосходство нашей стратегии и тактики над стратегией и тактикой врага..." Для победы требовались и умелое стратегическое руководство, которое осуществлялось Ставкой Верховного Главнокомандования во главе с И.В.Сталиным.

Советскими Вооруженными силами было разгромлено 507 немецко-фашистских дивизий и 100 дивизий ее союзников - почти в 3,5 раза больше, чем на всех остальных фронтах Второй мировой войны.

На советско-германском фронте Вооруженные силы Германии потеряли более 73% убитыми, ранеными и пленными из общих потерь за войну. Здесь же была уничтожена основная часть военной техники вермахта: свыше 70 тыс. (более 75%) самолетов, около 50 тыс. (до 75%) танков и штурмовых орудий, 167 тыс. (74%) артиллерийских орудий, более 2,5 тыс. боевых кораблей, транспортов и вспомогательных судов.

Небывалым в истории был пространственный размах вооруженной борьбы на советско-германском фронте. С первых же дней она развернулась здесь на рубежах протяженностью свыше 4 тыс. км. К осени 1942 г. фронт превысил 6 тыс. км. В целом протяженность советско-германского фронта была в четыре раза больше североафриканского, итальянского и западноевропейского, вместе взятых. О глубине территории, на которой происходило военное противоборство Советской Армии с армиями фашистского блока, можно судить по тому, что советские войска прошли от Сталинграда до Берлина, Праги и Вены более 2,5 тыс. км. От немецко-фашистских захватчиков было освобождено не только 1,9 млн. кв. км советской земли, но и 1 млн. кв. км территории стран Центральной и Юго-Восточной Европы.

Даже открытие второго фронта не изменило значения советско-германского фронта как главного в войне. Так, в июне 1944 г. против Советской Армии действовали 181 немецкая и 58 дивизий сателлитов Германии. Американским и английским войскам противодействовала 81 немецкая дивизия. Перед завершающей кампанией 1945 г. советские войска имели против себя 179 немецких и 16 дивизий ее союзников, а американо-английские войска 10 немецких дивизий. Не говоря уже о том, что в первые, самые трудные годы войны СССР один противостоял фашистскому агрессору. Конечно, были разные дни. Были крупные неудачи и поражения 1941-1942 гг., но и победы под Москвой, Сталинградом, Курском и в других сражениях.

А в операциях 1944-1945 гг. советские Вооруженные силы настолько превосходили армии противника во всех отношениях (в вооружении, технике, умении воевать, высоком моральном духе), что в короткие сроки прорывали его оборонительные рубежи, сходу форсировали водные преграды, окружали и уничтожали крупные группировки противника, показывая высочайшие образцы военного искусства, хотя успехи и в этих операциях достигались путем огромного напряжения сил армии, флота и тружеников тыла. Именно эти блестящие наступательные операции, о которых теперь принято "скромно" умалчивать, привели нас в конечном счете к желанной победе.

В стратегическом руководстве Ставка ВГК опиралась на Генеральный штаб, который действительно был "мозгом армии" и основным органом стратегического управления Вооруженными силами.

Как вспоминал Сергей Матвеевич Штеменко: "Деятельность Ставки, а следовательно и Генерального штаба носила очень напряженный характер и не замыкалась в четырех стенах, здесь всегда чувствовалось биение пульса действующей армии. С ней мы были связаны не только тонкой нитью телеграфного или телефонного провода. У нас не прерывались живые связи, личное общение с войсками, их штабами, командованием фронтов".

Так, Александр Михайлович Василевский из 34 месяцев, в течение которых он был начальником Генерального штаба, только 12 месяцев пребывал в Москве (Генштабе), остальные 22 месяца находился на фронтах. Позже историки упрекали его за это, но во второй половине войны, когда стратегические операции проводились последовательно, была возможность и необходимость после планирования операции переключить основные усилия на организаторскую работу в войсках. Из исторического опыта можно извлечь должные уроки и выводы для современных условий лишь при его критической и объективной оценке.

ПЕРВЫЙ УРОК

Он имеет отношение к согласованности военно-политической и военно-стратегической деятельности.

Почему в 1941 г. политическому и военному руководству не удалось адекватно оценить назревающую угрозу и подготовить Вооруженные силы к отражению агрессии? Главная причина в том, что Сталин, желая любой ценой оттянуть начало войны и исходя из исключительно политических соображений, отверг все предложения наркома обороны, начальника Генштаба, не разрешил привести войска в боевую готовность и изготовиться к отражению агрессии. Воспротивиться этому в те времена было практически невозможно.

Стратегическое управление начинается с определения целей и задач. Важно, чтобы войскам, направляемым на войну, руководство страны ставило четкие и конкретные задачи.

Вспомним 22 июня 1941 г. Сталин в директиву Генштаба о приведении войск в боевую готовность добавил слова: "...но не предпринимать никаких действий, могущих вызвать политические осложнения". Это дезориентировало войска. Действительно, если уж сам Верховный Главнокомандующий не знает, вступила страна в войну или нет, то как может командир полка вести бой, думая о непонятных ему политических последствиях.

Перед войной серьезная проблема возникла в связи с перемещением советских войск в Западные Белоруссию и Украину. В начале 1940 г. Семен Константинович Тимошенко вместе с Борисом Михайловичем Шапошниковым пытались убедить Сталина в нецелесообразности немедленной передислокации основного состава войск западных военных округов в новые районы, воссоединенные с Советским Союзом, поскольку они не были подготовлены для обороны и расположения войск.

В связи с этим предлагалось располагать на новых западных территориях только часть войск Красной Армии в качестве эшелона прикрытия, а главные ее силы иметь в прежних районах, чтобы основное сражение агрессору дать на заранее подготовленных оборонительных рубежах вдоль старой госграницы.

Однако Сталин расценивал это предложение как "политическое недомыслие военных", пояснив, что если мы будем располагаться на новых территориях только частью сил, то население будет считать советскую власть временной, да и преступно заведомо отдавать агрессору такие обширные территории. Затем пришлось отдавать противнику еще больше, в том числе в восточных районах, что только лишний раз свидетельствует о том, какие тяжелые последствия могут иметь игра в отвлеченную политику и излишне идеологизированный подход к военно-стратегическим вопросам.

Следовательно, важнейший вывод состоит в том, что политики в чистом виде не существует. Она жизненна только тогда, когда в органическом единстве учитывает весь комплекс факторов, обеспечивающих безопасность страны, политико-дипломатические, экономические, идеологические, информационные и не в последнюю очередь оборонные. Последнее слово принадлежит политическому руководству. Но военное ведомство, Генеральный штаб обязаны активно участвовать в разработке предложений по военно-стратегическим аспектам политики.

ВТОРОЙ УРОК

Он касается прежде всего деятельности Наркомата обороны и Генерального штаба, связан с умением предвидеть назревающий характер вооруженной борьбы. Накануне войны были в основном обоснованные взгляды о военно-политическом характере, масштабах, возможной продолжительности войны, необходимости сбалансированного сочетания различных видов оружия и родов войск. Но неправильно оценивался начальный период войны, недооценивалась стратегическая оборона.

Маршал Советского Союза Жуков отмечал: "При переработке оперативных планов весной 1941 г. практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в ее начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений. Фашистская Германия в отношении сроков сосредоточения и развертывания ставилась в одинаковые условия с нами. На самом деле и силы, и условия были далеко не равными".

Формально возможность оборонительных действий не отрицалась. Но суть дела заключалась не в признании или непризнании обороны, а прежде всего в тех практических выводах и мероприятиях, которые из этого вытекают.

Во-первых, как показал опыт, следовало учитывать возможность внезапного нападения заранее отмобилизованного и изготовившегося к агрессии противника. А это требовало соответствующей системы боевой и мобилизационной готовности Вооруженных сил, обеспечивающей их постоянную высокую готовность к отражению такого нападения, более решительного скрытого наращивания боевой готовности войск.

Фактически накануне войны в 1941 г. подготовленность страны в целом к обороне и боеспособность Вооруженных сил были значительно выше, чем их боевая готовность. Поэтому всю мощь государства и армии в полной мере не удалось реализовать. Из этого должны быть извлечены уроки и для сегодняшнего дня.

В наше время при оборонительном характере военной доктрины значение своевременного приведения армии и флота в боевую готовность многократно возрастает. Ибо агрессор выбирает время нападения и заранее изготавливается для удара, а обороняющимся еще требуется время для приведения вооруженных сил в готовность для отражения агрессии.

Во-вторых, признание возможности внезапного нападения противника означало, что приграничные военные округа должны иметь тщательно разработанные планы оборонительных операций, так как отражение наступления превосходящих сил противника невозможно осуществить мимоходом, просто как промежуточную задачу. Для этого требуется ведение целого ряда длительных ожесточенных оборонительных сражений и операций. Если бы эти вопросы теоретически и практически были разработаны, взаимосвязаны и такие планы были, то в соответствии с ними по-другому, а именно - с учетом оборонительных задач, располагались бы группировки сил и средств этих округов, по-иному строилось бы управление и осуществлялось эшелонирование материальных запасов и других мобилизационных ресурсов.

Готовность к отражению агрессии требовала также, чтобы были не только разработаны планы оборонительных операций, но и в полном объеме подготовлены сами операции, в том числе в материально-техническом и инженерном отношениях, чтобы они были освоены командирами и штабами. Совершенно очевидно, что в случае внезапного нападения противника не остается времени на подготовку таких операций. Но этого не было сделано в приграничных военных округах. В теории и практике оперативной подготовки в штабах и академиях оборона отрабатывалась далеко не так, как пришлось ее вести в 1941-1942 гг., а как вид боевых действий, к которому прибегают на непродолжительное время и на второстепенных направлениях, с тем чтобы отразить нападение противника в короткие сроки и самим перейти в наступление. Из этих ошибочных позиций исходили и при постановке задач войскам накануне и в начале войны.

Идея непременного перенесения войны в самом ее начале на территорию противника (причем идея, необоснованная ни научно, ни анализом конкретной обстановки, ни оперативными расчетами) настолько увлекла некоторых руководящих военных работников, что возможность ведения военных действий на своей территории практически исключалась. Все это отрицательно сказалось на подготовке не только обороны, но и в целом театров военных действий в глубине своей территории.

Отсюда весьма важный вывод и для нашего времени, который сводится к тому, что при оценке характера новой войны нельзя исходить из модных идеологических установок, устоявшихся стереотипов и отвлеченных принципов, надо уметь разглядеть то новое, что она несет.

ТРЕТИЙ УРОК

Он состоит в организации стратегического управления вооруженными силами. Исторический опыт показывает, что в мирное время должны быть приняты определенные решения, как будет осуществляться военно-политическое и стратегическое руководство. На учениях и тренировках вопросы управления в высшем звене должны систематически и практически отрабатываться. Но эти вопросы к началу войны не были решены.

Не был продуман даже вопрос, кто будет Главнокомандующим Вооруженными силами во время войны? Первоначально предполагалось, что им должен быть Нарком обороны. Но уже с самого начала войны эти функции взял на себя Сталин. До сих пор трудно понять, почему заранее не были подготовлены защищенные пункты управления для Главнокомандования, Наркомата обороны и Генштаба. Пришлось на ходу и экспромтом перестраивать организацию стратегического руководства применительно к военному времени. Все это не могло не сказаться отрицательно на управлении действующей армией.

Отрицательно сказывалась разобщенность наркоматов обороны и ВМФ. Неправильным было отношение к Генеральному штабу как основному органу стратегического управления Вооруженными силами. Нередко слова "Генеральный штаб" вызывали недоверие, употреблялись в пренебрежительном смысле; одно время необходимость такого органа вообще ставилась под сомнение. А те, кто допускал возможность существования Генштаба, представляли его себе не в виде творческого ("мозга армии") и организующего органа, а как технический исполнительный орган или в виде "полевой канцелярии главнокомандования", которая не должна обладать директивными правами. Говорили, что директивные функции свойственны только буржуазному генштабу. В ряде случаев примерно такое же отношение было вообще к штабам. К сожалению, рецидивы таких настроений не изжиты до сих пор.

Даже после преобразования штаба РККА в Генштаб в 1935 г. из его ведения были изъяты вопросы формирования военно-технической политики, оргструктуры и комплектования Вооруженных сил. В частности, организационно-мобилизационными вопросами ведало управление, подчиненное заместителю наркома Ефиму Афанасьевичу Щаденко, что привело к недостаточной согласованности мероприятий по данным видам деятельности и решению их другими ведомствами Наркомата обороны в отрыве от оперативно-стратегических задач.

Главное разведывательное управление РККА начальнику Генштаба не подчинялось (начальник ГРУ был заместителем Наркома обороны), фактически же оно подчинялось самому Сталину. Очевидно, что Генштаб не мог полноценно решать вопрос стратегического применения Вооруженных сил без своего разведоргана.

В Наркомате обороны не было ни единого органа управления тылом, службы снабжения подчинялись наркому и его различным заместителям. Пагубную роль сыграли репрессии против военных кадров.

Всю систему управления Вооруженными силами лихорадила чехарда с непрерывными перестановками руководящего состава в Центральном аппарате и военных округах. Так, за пять предвоенных лет сменилось четыре начальника Генштаба. За полтора года перед войной, в 1940-1941 гг., пять раз (в среднем через каждые 3-4 месяца) сменялись начальники управления ПВО, с 1936-го по 1940 г. сменилось пять начальников разведывательного управления и др. Поэтому большинство должностных лиц не успевало освоить свои обязанности, связанные с выполнением большого круга сложных задач.

Слабость стратегического руководства фронтами в начале войны пытались компенсировать созданием в июле 1941 г. главкоматов северо-западного, западного и юго-западного направлений, но это еще больше усложнило управление войсками, и от них вскоре пришлось отказаться.

Во всех звеньях слабо была организована связь, особенно радио. В последующем это привело к тому, что проводная связь во фронтах, армиях, дивизиях была нарушена противником в первые же часы войны, что в ряде случаев привело к потере управления войсками.

Казалось бы, чем выше стоит орган управления, тем у него сложнее обязанности. И вышестоящие инстанции должны овладевать искусством управления войсками не меньше, чем нижестоящие. Но, к сожалению, все происходило наоборот.

Оглядываясь в прошлое, с удивлением приходится отмечать, что за все предвоенные годы не было проведено ни одного учения или военной игры, где органы стратегического руководства выступали бы в роли обучаемых и тренировались в выполнении своих обязанностей во время войны. Полноценные командно-штабные учения с привлечением войск не проводились также с управлениями фронтов и армий. На окружных маневрах войсками обеих сторон руководили сами командующие войсками округов, где ни они, ни их штабы не могли получить практику в управлении войсками применительно к фронтовым условиям. На одном из заседаний Реввоенсовета в середине 30-х гг. Иона Эммануилович Якир обратился с просьбой провести несколько учений под руководством Михаила Николаевича Тухачевского или других заместителей наркома обороны, привлекая командующих войсками округов и их штабы в качестве обучаемых фронтовых управлений. "Хотелось бы, - говорил он, - проверить, как мы будем управлять армиями в первые дни войны". Но это предложение, как и многие другие, наркомом обороны Ворошиловым было отклонено. В результате Генштаб, фронтовые и армейские управления вышли на войну недостаточно подготовленными.

Были допущены существенные изъяны в стратегическом планировании и создании группировок войск на важнейших направлениях.

В связи с тем, что государственные границы были продвинуты вперед до 300 км, существующие стратегические и мобилизационные планы устарели и не соответствовали изменившимся условиям обстановки. В 1941 г. были подготовлены новые планы.

Согласно планам общая схема действий советских войск сводилась к следующему: армии первого эшелона должны были отразить наступление противника. В случае его прорыва механизированные корпуса имели задачу ликвидировать прорвавшиеся группировки. С окончанием отмобилизования и подходом второго стратегического эшелона планировался переход в общее наступление с решительными целями. К 15 мая 1941 г. в Генштабе были разработаны предложения по упреждению противника в переходе в наступление, когда это позволят условия обстановки, но данные соображения не были приняты. В то время это было и невозможно.

В планировании стратегического развертывания важное место занимала организация прикрытия госграницы. Для ее осуществления в Генштабе и штабах военных округов были разработаны "Планы обороны государственной границы". Уточненная директива по этому вопросу была дана округам в начале мая. Окружные планы были представлены в Генштаб 10-20 июня 1941 г. Окончательную разработку мобилизационного плана (МП-41) намечалось завершить до 20 июля 1941 г.

Анализ имеющихся в Генштабе документов показывает, что все приграничные военные округа получили задачи на прикрытие госграницы и оборону. Никакие директивы округам на упреждающие действия не разрабатывались и до них не доводились.

Генштабом не была разработана четкая система приведения войск в высшие степени боевой готовности. Оперативные и мобилизационные планы были недостаточно гибкими. Они не предусматривали промежуточных степеней наращивания боевой и мобилизационной готовности войск, а также поочередного приведения их в боевую готовность. Войска должны были оставаться в пунктах постоянной дислокации или сразу полностью развертываться. Более совершенной была система оперативных готовностей, установленная в ВМФ. Но Генштаб не обратил на это внимание.

ЧЕТВЕРТЫЙ УРОК

Он целиком относится к области военного строительства и свидетельствует о том, что его потребности нельзя рассматривать изнутри, их необходимо соотносить с реальной оценкой существующих военных угроз. От этого зависит ответ на вопросы: к какой войне следует готовить Вооруженные силы и какие оборонные задачи предстоит им решать?

В 30-е гг. наиболее вероятными противниками становятся Германия и Япония. После Второй мировой в условиях глобального противостояния не было другой альтернативы, как готовиться к мировой войне с применением всех имеющихся сил и средств. Ныне с окончанием холодной войны первоочередной задачей является подготовка к локальным войнам и вооруженным конфликтам.

Но нельзя сбрасывать и возможность крупномасштабной региональной войны. Если даже на сегодня нет непосредственной угрозы, ее нельзя исключать в перспективе и, следовательно, надо заблаговременно готовиться. Без отработки вопросов подготовки и планирования полномасштабных военных операций деградируют органы управления и офицерские кадры.

Война может возникнуть в результате разрастания более мелких конфликтов. К тому же ограниченность локальных войн относительна. Например, в войне в зоне Персидского залива участвовало 12 тыс. артиллерийских орудий, 10 тыс. танков - в 1,5 раза больше, чем в Берлинской операции.

С учетом всего этого наиболее актуальной задачей становится обеспечение экономности и эффективности военного строительства. Как известно, в области строительства Вооруженных сил в З0-е гг. была проведена огромная работа. Но эффективность ее оказалась значительно ниже из-за нерационального использования имевшихся ресурсов. Было перепроизводство старой техники и опоздание с развертыванием производства новых танков, самолетов и др. Слишком часто менялась оргструктура войск. Танки, самолеты были распылены по множеству новых формирований, и в результате большинство соединений оказались недостаточно укомплектованными и боеспособными.

К началу войны не отвечали интересам ведения оборонительных операций базирование авиации и расположение складов с материальными запасами. Аэродромы строились в непосредственной близости от границы, базирование самолетов на них было крайне скученным. Практически разработка оперативных и мобилизационных планов в армиях и дивизиях не была закончена.

Кроме того, планы были рассчитаны на выполнение задач полностью укомплектованными объединениями и соединениями, а реально полное отмобилизование и развертывание войск до начала войны не было проведено.

Генеральный штаб на современном этапе стремится учесть эти уроки и сделать для себя необходимые выводы в строительстве и подготовке Вооруженных сил, в соответствии с утвержденными президентом РФ В.В. Путиным избранным Концепцийнациональной безопасности и новой военной доктриной.

После войны у нас сложилось пять видов Вооруженных сил. Возникли новые задачи, и для срочного их решения на первых порах считалось более легким создание новых видов ВС и органов управления, чем преобразование старых. Но в свете современных условий и сам Жуков посмотрел бы на все это другими глазами. Все соглашаются, что 5-миллионная и миллионная армия не могут быть в одной и той же организационной структуре, иметь те же органы управления, то же количество вузов, НИИ и др. Но чуть ли не каждый считает: все надо менять, но только не трогать его ведомство или академию.

Если так подходить, то военная реформа, которую все требуют, будет буксовать. Хотя в последние годы немало уже сделано. Преобразованы РВСН, осуществлено объединение ВВС и войск ПВО. В Сухопутных войсках создан ряд соединений постоянной боевой готовности, которые в целом успешно выполняют поставленные задачи в Чечне. Но эту работу надо продолжать. Прежде всего нужно конкретно решить вопрос, как при сокращении численности ВС, распаде оборонной промышленности, негативном отношении общества к военной службе, отсутствии средств на боевую подготовку приобрести новое качество в боеспособности армии и флота? При этом надо обязательно учитывать реальные финансово-экономические возможности страны, но не приспосабливаться только к ним. Реформа в масштабе государства должна предусматривать и создание необходимой для обороны экономической основы. Ибо если встанет вопрос о жизни и смерти государства, то для обороны страны придется задействовать столько средств, сколько потребуется.

При этом в первую очередь необходимо учитывать оперативно-стратегические соображения, определяющие предназначение, организационную структуру и методы управления, а не рассматривать только с точки зрения внутренних потребностей того или иного вида Вооруженных сил. Например, необходимость реорганизации структуры ПВО определяется не недооценкой этого вида ВС, а возросшим значением борьбы с воздушным противником.

ПЯТЫЙ УРОК

Связан с единством управления всеми силами и средствами.

Во время войны, особенно при обороне больших городов, остро встал вопрос о необходимости согласованного применения всех видов войск (Сухопутных войск, ВВС, ВМФ) и военных формирований различных ведомств (пограничных, НКВД, др.) и единого управления ими при решении общих оборонных задач. Нежелание подчиняться этим интересам, стремление действовать обособленно приводило к тяжелейшим последствиям. Для преодоления этой разобщенности Жукову и другим военачальникам приходилось прибегать к суровым мерам. Чтобы не прибегать к таким крайним мерам во время войны, решениями президента РФ предписано еще в мирное время Генеральному штабу совместно с руководителями соответствующих ведомств планировать и координировать их согласованные действия, а также подчинение всех сил и средств командующим войсками округов при выполнении совместных задач. Речь не идет, как это иногда пытаются изобразить, об изъятии их из подчинения соответствующих ведомств. Их административное подчинение при решении повседневных функций остается незыблемым. Дело состоит лишь в том, что в интересах большей организованности и эффективного применения всех сил и средств для выполнения оборонных задач их действия должны быть и согласованы, и скоординированы общевойсковыми командованиями на ТВД, отвечающими за дело организации обороны в целом.

ШЕСТОЙ УРОК

Огромно и значение разведки. После войны много писали и говорили о том, что разведчики своевременно докладывали об основных мероприятиях по сосредоточению германских войск у советских границ и их подготовке к наступлению. Действительно, так. Но при этом излишне упрощается обстановка того времени и не учитывается, что поступали не только донесения, подтверждающие подготовку к нападению на СССР, но и данные, которые опровергали подобные сообщения. Не обходилось, как всегда, и без угодничества, когда ответственные должностные лица старались докладывать только те сведения, которые "устраивали" руководство. Начальник разведки Красной Армии Голиков, с одной стороны, докладывал о новых сосредоточениях германской армии, а с другой - делал вывод о дезинформационном характере этих данных. Берия, ставя под сомнение доклады советского посла и военного атташе из Берлина о сосредоточении у советских границ 170 дивизий, заверял: "Я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет".

Обстановка складывалась крайне запутанная и неоднозначная также вследствие того, что со стороны не только фашистского командования, но и западных стран действительно осуществлялась широкомасштабная дезинформация. Англо-французской и германской разведками советскому руководству поставлялась информация о приготовлениях к нападению со стороны Германии, а последней - о советских военных приготовлениях. Руководством страны без некоторого основания все это воспринималось как стремление спровоцировать германо-советское столкновение.

Все вышесказанное говорит о том, насколько важно для разведки не только своевременно добывать различные данные о противнике, особенно накануне войны, но и умело обобщать и обрабатывать их, отсеивая действительные сведения от мнимых, объективно докладывать, какими бы неприятными они ни были, а со стороны руководства - правильно их оценивать. В прошлом не раз оказывалось, что для объективной оценки и доклада некоторых разведданных порой требуется не меньше мужества и смелости, чем разведчику, действующему в расположении противника.

Самая хорошая разведка без искусства глубокого анализа обстановки и умелого использования его выводов не может обеспечить эффективность принимаемых решений и действий. "Нет ничего проще, - писал Жуков, - чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент". И об этом мы всегда должны помнить.

СЕДЬМОЙ УРОК

Это выводы, относящиеся к военным потерям. Победу, достигнутую в Великой Отечественной войне, в некоторых СМИ пытаются поставить под сомнение из-за наших действительно больших потерь. Но все же они не такие, как это изображается. Военные потери за время войны составляют 8,6 млн. человек, а фашистской армии и ее союзников - 7,2 млн. человек. Разница около 1,5 млн. образовалась за счет истребления советских военнопленных (в плен к фашистам попало около 4,5 млн. человек, а возвратилось после войны только около 2 млн. человек). Сбрасывается со счетов и то обстоятельство, что в конце войны вся германская и японская Квантунская армии в полном составе капитулировали перед нашими Вооруженными силами.

Вопрос о военных потерях стоит остро и сегодня в связи с событиями на Северном Кавказе. Извлекая уроки из прошлого, стоит напомнить, что в Советской Армии еще до войны все было пропитано идеей "воевать малой кровью и только на чужой территории". Но на деле, особенно на высшем военно-политическом уровне, не все для этого делалось. С другой стороны, в ультрасовременных призывах воевать почти без потерь проглядывается больше элементов демагогии и спекуляции, чем подлинной заботы о людях. Ибо, как показал исторический опыт, любая военная операция, основанная не на реальных расчетах, а на идеологизированных лозунгах, оборачивается на деле еще большими жертвами и потерями.

Из всего этого для современных российских офицеров можно сделать следующие выводы.

Во-первых, нам как победителям в минувшей войне надо самим более критически оценивать собственный прошлый опыт. И действительно признать, что в старой русской и в Советской Армии не всегда было принято строго спрашивать за потери. Требовательность в этом отношении к себе и своим подчиненным необходимо всемерно культивировать и воспитывать.

Во-вторых, уяснить, что сбережение людей в боевой обстановке и сокращение неизбежных на войне потерь достигается не отвлеченными пожеланиями и призывами. Самое главное в этом деле - ответственный подход к организации и ведению операций, тщательная подготовка каждого боя. Разумеется, подготовка ВС должна быть ориентирована на характер вооруженной борьбы будущего. Но никогда не могут устареть методы проявления творчества при выполнении боевых задач.

В заключение следует подчеркнуть, что Великая Отечественная война была суровым испытанием как для Вооруженных сил, так и для системы стратегического руководства ими. В целом они это испытание выдержали. Но нельзя забывать и о том, как трудно мы шли ко всему этому и к нашей Победе. Новому поколению военных руководителей необходимо критически осмыслить прошлый опыт, творчески его использовать. Но мы обязаны по крайней мере не хуже решать современные задачи обороны страны, чем это удалось нашему старшему поколению.

Нападение фашистской Германии в июне 1941 г. коренным образом изменило военно-политическую и оперативную обстановку в стране. Решающее воздействие на работу органов НКВД-НКГБ-«Смерш» в годы Великой Отечественной войны оказывали ситуация, складывавшаяся на фронтах, разведывательно-подрывная деятельность спецслужб противника, а также развернувшаяся перестройка всей экономики страны на военный лад.

Серьезные неудачи Красной Армии на фронте в первые месяцы войны повлекли за собой резкое ужесточение карательной политики в СССР. Органы государственной безопасности получили внесудебные полномочия в сфере борьбы с дезертирами, изменниками Родины и некоторыми другими категориями преступников.

Проведенное в июле 1941 г. объединение органов государственной безопасности и внутренних дел фактически преследовало цель превратить правоохранительные органы в действенный инструмент разрешения возникавших на фронте и в тылу чрезвычайных ситуаций.

В свете происходивших событий содержание понятия государственная безопасность в этот период существенно расширилось. Оно включало в себя не только собственно ограждение государства от угроз извне и внутренних противников существующего строя, но и такие аспекты, как обеспечение стабильного функционирования экономики страны, поддержание боеспособности частей и соединений Красной Армии и Военно-Морского флота.

Трагический для Красной Армии ход военных действий в начальный период войны не позволил органам государственной безопасности реализовать разработанные в предвоенные годы планы мобилизационных мероприятий. Потребовалась срочная коренная перестройка их деятельности. Важное значение имел Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении».

В соответствии с Указом в местностях, объявленных на военном положении, все функции органов государственной власти в области обороны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности передавались военным советам фронтов, армий и военных округов, а там, где не было военных советов, - высшему командованию войсковых соединений.

Тем не менее, основной удар в плане ведения борьбы с разведывательно-диверсионной и террористической деятельностью спецслужб противника приняли на себя органы НКГБ СССР и военной контрразведки. На советско-германском фронте им пришлось столкнуться, прежде всего, с подразделениями Абвера - военной разведки и контрразведки фашистской Германии. Еще в мае 1941 г. на территории оккупированной фашистами Польши был развернут для руководства разведывательно-подрывной деятельностью на будущем Восточном фронте специальный орган Абвера, носивший условное наименование «Штаб Вали». Изготовившимся для нападения на Советский Союз армиям и корпусам вермахта были приданы абверкоманды и подчиненные им абвергруппы.

С началом военных действий Абвер и некоторые другие спецслужбы фашистской Германии и ее сателлитов начали массированную заброску своей агентуры в прифронтовую полосу и в тыловые районы СССР. Помимо сбора разведывательной информации о советских войсках в интересах своего военного командования они стремились путем проведения диверсий, террористических актов, организации повстанческих выступлений дезорганизовать советский тыл. О масштабах этой деятельности можно судить хотя бы по тому, что в разгар Великой Отечественной войны на Восточном фронте противник развернул около 200 разведывательных органов и школ /1/. Забрасываемые через линию фронта фашистские агенты и диверсанты большей частью были экипированы в форму красноармейцев, имели при себе соответствующие документы прикрытия, оружие, взрывчатые вещества, коротковолновые радиостанции. В условиях исключительно сложной военной и оперативной обстановки первых месяцев войны противнику порою удавалось добиваться успеха. Агенты-разведчики и диверсанты Абвера выявляли места дислокации и перемещения советских войск, выводили из строя линии связи, сеяли панику и т. п.

Стремясь предотвратить деморализующее воздействие на население трагических известий с фронта, а также соответствующих акций фашистских спецслужб, руководство СССР инициировало в июле 1941 г. принятие ряда жестких нормативно-правовых актов. Так, 6 июля 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения». Указ устанавливал, что виновные в этом «караются по приговору военного трибунала тюремным заключением на срок от 2 до 5 лет, если действие по своему характеру не влечет за собой по закону более тяжкого наказания». Только Совинформбюро, обладавшее монополией в информировании населения, сообщало о положении дел на фронтах. После войны заместитель наркома госбезопасности Б.З. Кобулов в своей докладной записке Сталину подчеркивал, что многие советские граждане были безвинно арестованы по обвинению в распространении ложных слухов /2/.

В этот же день 6 июля Государственный комитет обороны (ГКО) принял постановление «О мерах по усилению политического контроля почтово-телеграфной корреспонденции». В нем подчеркивалось, что в целях пресечения разглашения государственной и военной тайн через почтово-телеграфную связь и недопущения их распространения повышалась роль цензуры, вводились ограничения в правила приема и отправления международной и внутренней почтово-телеграфной корреспонденции. В частности, запрещалось сообщать в письмах и телеграммах какие-либо сведения военного, экономического и политического характера. Народный комиссариат государственной безопасности обязан был организовать стопроцентный просмотр писем и телеграмм, идущих из прифронтовой полосы. В областях, объявленных на военном положении, вводилась военная цензура на все входящие и исходящие почтово-телеграфные отправления. Военная цензура осуществлялась органами НКВД.

В этом же ключе выдержано постановление ГКО «О тыловом обеспечении Москвы», появившееся в разгар битвы на подступах к столице 19 октября 1941 г. Оно требовало немедленно привлекать нарушителей порядка к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.

Исключительно сложная ситуация на фронтах, активные действиях спецслужб противника заставили партийно-государственное руководство СССР пойти на объединение основных правоохранительных органов страны в рамках одного ведомства. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1941 г. Народный комиссариат внутренних дел и Народный комиссариат государственной безопасности вошли в состав единого Народного комиссариата внутренних дел. Возглавил НКВД СССР Л.П. Берия. Постановлениями Государственного комитета обороны от 17 июля 1941 г. и 10 января 1942 г. органы военной контрразведки армии и флота были преобразованы в особые отделы с подчинением их НКВД СССР.

В составе НКВД СССР органы государственной безопасности оставались весь начальный, наиболее сложный, период Великой Отечественной войны. Весной 1943 г. после разгрома фашистов под Сталинградом сложилась более благоприятная военно-политическая обстановка, что позволило руководству страны вернуться к прежней организации органов госбезопасности и внутренних дел. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 апреля 1943 г. был воссоздан Народный комиссариат государственной безопасности СССР, а 19 апреля этого же года в соответствии с постановлением Совета министров СССР Управление особых отделов НКВД было передано в Народный комиссариат обороны (НКО), где на его основе образовано Управление контрразведки «Смерш» НКО. Несколько позднее Управление контрразведки «Смерш» было создано и в составе Наркомата Военно-Морского флота. Возглавили новые структуры соответственно B.C. Абакумов и П.А. Гладков.

С началом Великой Отечественной войны серьезные изменения произошли в кадровом составе органов государственной безопасности. Обострение оперативной обстановки и увеличение количества объектов, имевших оборонное значение, поставили на повестку дня вопрос об увеличении численности личного состава подразделений. Особенно актуально это было для органов военной контрразведки, так как шло формирование новых частей и соединений Красной Армии. Кроме того, в условиях ведения боевых действий особые отделы НКВД несли постоянные потери. Только за период с начала Великой Отечественной войны и по 1 марта 1944 г. военная контрразведка потеряла 3725 чел. убитыми, 3092 чел. пропавшими без вести, 3520 чел. ранеными, а всего 10 237 сотрудников. Осенью 1941 г. на Юго-Западном фронте попал в окружение и погиб бывший начальник 3-го управления НКО комиссар госбезопасности 3-го ранга А.Н. Михеев.Проблема «кадрового голода» разрешалась различными путями. В частности, для укомплектования оперативным составом особых отделов НКВД, действовавших в условиях фронта, было направлено значительное количество сотрудников из территориальных органов. К примеру, только в особый отдел НКВД Ленинградского фронта в первые недели войны прибыло из областных управлений пополнение в составе около полутора тысяч сотрудников.

С другой стороны, была расширена сеть учебных заведений по подготовке кадров. В ходе Великой Отечественной войны специальные школы и курсы, готовившие военных контрразведчиков для армии, были созданы, к примеру, в городах Москве (1-я и 2-я Московские школы «Смерш»), Ташкенте, Хабаровске, Новосибирске и Свердловске. В школах и на курсах увеличивалось число слушателей, а сроки обучения, напротив, сокращались. Приоритет в процессе обучения отдавался изучению специальных и военных дисциплин.

Однако, несмотря на принимавшиеся меры (только Высшая школа НКВД (НКГБ) выпустила за годы Великой Отечественной войны свыше 7000 сотрудников) /3/, полностью удовлетворить потребности органов НКВД (позднее НКГБ-«Смерш») в оперативном составе не удавалось. Поэтому значительную часть сотрудников кадровые аппараты органов госбезопасности подбирали из числа обычных армейских офицеров или гражданских специалистов и их становление как профессионалов шло уже непосредственно на рабочем месте при помощи более опытных коллег. Это наглядно прослеживается на примере управления НКВД по Ленинградской области. По состоянию на 18 декабря 1942 г. в управлении насчитывалось 1217 чел. оперативного состава. Из них только 263 сотрудника имели специальную чекистскую подготовку /4/.

На боеспособности органов государственной безопасности негативно сказывались и события 1937-1938 гг. Две «чистки» руководителей высшего и среднего эшелона, осуществленные Н.И. Ежовым и Л.П. Берией, привели к тому, что во главе управлений и отделов органов государственной безопасности оказались чекисты, еще недавно занимавшие низовые должности и фактически не имевшие опыта руководящей работы. Достаточно отметить, что назначенный в июле 1941 г. руководитель управления особых отделов НКВД СССР, а позднее Главного управления контрразведки (ГУКР) «Смерш» НКО СССР B.C. Абакумов за три года до этого имел звание лейтенанта госбезопасности и занимал ничем не примечательную должность.

Основным объектом подрывной деятельности спецслужб противника в годы Великой Отечественной войны являлась Красная Армия и в особенности те ее части и соединения, которые находились непосредственно на линии фронта. Проведенный уже после Великой Отечественной войны анализ показал, что в 1941-1943 гг. непосредственно в прифронтовую полосу вражеские разведки забрасывали примерно 55 % своих агентов. На заключительном этапе войны, когда немецко-фашистские войска непрерывно отступали, этот процент увеличился в начале 1945 г. почти до 90%. Приближалось поражение фашистской Германии, и разведслужбы противника, отказавшись от цели подрыва глубокого советского тыла, основные свои усилия сосредоточили на добывании информации в интересах своего военного командования. В этой связи на протяжении всей Великой Отечественной войны особую значимость имела работа органов военной контрразведки.

В своей работе особые отделы НКВД (отделы контрразведки «Смерш») тесно взаимодействовали с войсками по охране войскового тыла. Для обеспечения государственной безопасности страны постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 25 июня 1941 г. были введены институты фронтовых и армейских начальников охраны войскового тыла. Им подчинялись пограничные и внутренние войска НКВД. К выполнению задач по охране войскового тыла фронтов привлекалось 48 пограничных отрядов, 10 отдельных комендатур, 4 резервных полка, 2 отдельных резервных батальона и 23 специальные части пограничной службы. Штатная численность этих частей составляла 91 649 чел. Руководство ими до апреля 1942 г. осуществлялось Главным управлением пограничных войск НКВД СССР, а затем они перешли в подчинение Главному управлению внутренних войск НКВД.

Борьба с разведывательно-подрывной деятельностью противника на фронте и в ближайшем тылу стала одной из основных задач особых отделов НКВД. Однако как руководство, так и оперативный состав в первые недели и месяцы войны не имели еще реального представления ни об организации спецслужб противника, ни о стратегии и тактике их действий. Многие не только рядовые оперативные работники, но и начальники органов не знали, к примеру, даже о существовании Абвера. Поэтому первая директива, которая была направлена центральным аппаратом военной контрразведки НКО СССР на места 22 июня 1941 г., потребовала активизировать работу по всем оперативным делам, предотвращать дезертирство, измену Родине, распространение антисоветских листовок, провокационных слухов и т. п. /5/

Работа органов военной контрразведки протекала в первые месяцы войны в исключительно сложных условиях. Активные действия вражеских диверсантов и террористов, постоянное отступление на фронтах, случаи паники среди военнослужащих приводили к тому, что помимо решения собственно контрразведывательных задач особым отделам НКВД пришлось в первые месяцы войны решать не менее важную задачу по наведению порядка в прифронтовой полосе. По мере ухудшения обстановки на фронтах актуальность этой работы все возрастала. Неустойчивость воинских частей, несанкционированное отступление с занимаемых позиций вызвали уже 27 июня 1941 г. появление директивы № 35523 3-го управления НКО СССР, в которой перед органами контрразведки в войсках была поставлена задача по борьбе с дезертирством. С помощью военного командования им следовало создавать на железнодорожных узлах, на дорогах в прифронтовой полосе подвижные контрольно-заградительные отряды, которые бы задерживали дезертиров и всех подозрительных элементов, проникших через линию фронта.

Главной задачей особых отделов, согласно постановлению Государственного комитета обороны от 17 июля 1941 г. о создании особых отделов НКВД СССР, стала «решительная борьба со шпионажем и предательством в частях Красной Армии и ликвидация дезертирства в непосредственно прифронтовой полосе». Для ее решения особым отделам предоставлялось право ареста дезертиров, а в необходимых случаях и расстрела их на месте.

Появившаяся на следующий день после выхода постановления ГКО директива НКВД СССР № 169, которую довели до сведения всего личного состава военной контрразведки, разъяснила, что «смысл преобразования органов 3-го управления в особые отделы с подчинением НКВД заключается в том, чтобы повести беспощадную борьбу со шпионами, предателями, диверсантами, дезертирами и всякого рода паникерами и дезорганизаторами». Руководство НКВД выражало уверенность, что работники особых отделов оправдают доверие партии и «самоотверженной работой помогут Рабоче-крестьянской Красной Армии укрепить дисциплину в ее рядах и разгромить врагов Родины» /6/.

Использование крайних мер сотрудниками военной контрразведки в трагические месяцы отступления 1941-1942 гг. было суровой необходимостью, хотя, безусловно, могло в ряде случаев приводить к злоупотреблению полномочиями и другим нарушениям законности.

Фактически, организуя борьбу с дезертирством, членовредительством, органы военной контрразведки выполняли не свойственные спецслужбам функции военной полиции. К примеру, в противостоящем Красной Армии вермахте для этих целей имелась военная жандармерия. Однако в российских армии и флоте и до сего дня отсутствуют такие, безусловно, необходимые, структуры. Военно-политическое руководство страны как в годы Гражданской, так и Великой Отечественной войн привлекало для борьбы с рядом воинских преступлений органы государственной безопасности.

Участие особых отделов - отделов контрразведки «Смерш» - в борьбе с дезертирством и членовредительством создало органам военной контрразведки имидж сугубо карательных аппаратов, занимавшихся исключительно расправами над собственными военнослужащими. Во многих исторических исследованиях, посвященных деятельности органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны, эти оценки доминируют.

Между тем необходимость принятия мер по повышению устойчивости частей и соединений Красной Армии в оборонительных сражениях 1941-1942 гг. была для всех очевидной. Достаточно привести некоторые цифры. Известно, например, что только за период с начала войны до 10 октября 1941 г. сотрудники органов военной контрразведки и заградительные отряды НКВД задержали 657 364 военнослужащих, как отставших от своих частей, так и бежавших с фронта. Из них оперативными заслонами особых отделов задержано 249 969 чел. и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла - 407 395 военнослужащих /7/.

Своего уточнения требует сам термин «борьба с дезертирством». Задерживая бегущих, чекисты сознавали, что основная масса бойцов покидала поле боя не в целях скрыться от службы в армии, то есть дезертировать, а по другим причинам: не выдержав огромной психологической нагрузки, поддавшись панике и т. п. Именно поэтому меры, принимавшиеся заградительными отрядами в отношении задержанных, были различными и в основном сводились к возвращению военнослужащих в их подразделения и части.

В разгар боев за Сталинград, согласно сообщению НКВД СССР № 1614/Б в ГКО и Генеральный штаб Красной Армии от 23 сентября 1942 г., заградительными отрядами 62-й и 64-й армий за сутки было задержано 659 чел. Между тем вся 62-я армия насчитывала на тот момент времени около 5 тыс. чел. личного состава. 7 военнослужащих из числа задержанных заградительными отрядами было расстреляно перед строем, 24 арестовано по подозрению в членовредительстве, дезертирстве и совершении других преступлений, остальные направлены в свои части /8/.

После стабилизации положения на фронтах в конце 1942 - начале 1943 гг. масштабы дезертирства уменьшились, хотя отдельные факты дезертирства и членовредительства встречались до конца войны.

На протяжении всего периода Великой Отечественной войны органы госбезопасности выполняли также функцию, которая не получила отражения в литературе. Речь идет о систематическом информировании И.В. Сталина о положении дел на фронтах, о командующих фронтами, армиями и дивизиями. Эта информация направлялась Сталину начальниками особых отделов фронтов и армий и часто служила основанием для смещений и новых назначений военных руководителей.

Контроль особых отделов за действиями командования стал следствием определенного недоверия к военным со стороны верховного главнокомандующего после тяжелых поражений Красной Армии в первые месяцы войны. Работу органов военной контрразведки в этом направлении трудно оценить однозначно.
Командование частей и соединений, зная о надзоре органов государственной безопасности, вынуждено было действовать «с оглядкой», боялось проявлять инициативу и слепо выполняло распоряжение высших штабов, не знавших порой конкретной обстановки, сложившейся на том или ином участке фронта.

В других случаях вмешательство органов военной контрразведки в развитие событий на фронте было объективно необходимым. Так, к примеру, в начале января 1942 г. 2-я ударная армия, перед которой стояла задача по прорыву обороны противника на реке Волхов, по вине командования начала наступление неподготовленной и несла неоправданные потери. Особый отдел армии проинформировал о сложившейся ситуации командование фронта, после чего наступление было приостановлено. С санкции Сталина командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант Г.Г. Соколов был снят с должности /9/.

К весне 1943 г., когда советские войска овладели стратегической инициативой и перешли в наступление, значимость работы особых отделов НКВД по контролю за действиями командования и устойчивостью частей и соединений Красной Армии снизилась. Косвенным подтверждением этому служит сам факт передачи органов военной контрразведки в состав наркоматов обороны и Военно-Морского флота, то есть в подчинение командования.

Несколько иная ситуация складывалась в сфере борьбы органов военной контрразведки с так называемыми «антисоветчиками». На протяжении всей войны отмечались факты арестов бойцов и командиров Красной Армии, зачастую имевших высокие государственные награды за участие в боевых действиях, по обвинению в пораженческих настроениях, антисоветской пропаганде и агитации. Между тем в абсолютном большинстве случаев арестованные объективно критиковали партийно-государственное руководство, военное командование за просчеты в подготовке к войне и ведении боевых операций, отсутствие должного материального обеспечения и т. п. Порою дело доходило до абсурда. Так, солдаты оставляли для курения антисоветские листовки-пропуска, разбрасываемые фашистами на передовой. Однако это давало основание для ареста по обвинению в измене Родине. Всего в годы Великой Отечественной войны за создание так называемых контрреволюционных организаций и антисоветскую агитацию было арестовано более 90 тыс. военнослужащих.

Что касается основного направления деятельности особых отделов НКВД (органов «Смерш») - борьбы с вражеской агентурой, то здесь в первые месяцы войны наблюдался ряд существенных недостатков. Контрразведчики плохо знали своего противника и тактику его работы, поэтому поиск вражеской агентуры велся в основном среди личного состава частей и соединений. Между тем основная часть вражеской агентуры не нацеливалась на непосредственное внедрение в штабы и подразделения Красной Армии. Агенты-разведчики и диверсанты Абвера находились в советском тылу относительно непродолжительное время и после выполнения задания возвращались через линию фронта в свои разведывательные органы. Перечисленные обстоятельства объясняют, почему основная часть арестованной органами военной контрразведки вражеской агентуры была выявлена в 1941 - начале 1942 гг. в процессе фильтрации лиц, находившихся в плену или окружении, либо обративших на себя внимание подозрительным поведением.

В декабре 1941 г. ГКО принял решение о создании сборно-пересыльных пунктов для проверки военнослужащих, где проводилась их фильтрация в целях выявления агентов спецслужб противника. Действительно, создание фильтрационных пунктов помогло выявить десятки немецких агентов и диверсантов. Однако, к сожалению, в этой работе имели место и нарушения, в том числе и грубый нажим на проверяемых /10/.

По мере накопления опыта органами военной контрразведки совершенствовалась система мер по розыску агентуры противника и уже к середине 1942 г. основные результаты стали приносить оперативные мероприятия, а не фильтрационная работа.

В соответствии с указаниями НКВД от 20 февраля 1942 г. органами военной контрразведки был составлен и разослан сборник с перечислением признаков подделки документов, что позволило более эффективно выявлять агентуру противника. Была создана система по обеспечению непроницаемости линии фронта. Она включала в себя контрольно-пропускные пункты, заградительные отряды, состоявшие из пограничников и войск НКВД по охране тыла армии. Для обеспечения скрытности дислокации частей Красной Армии проводилось отселение местных жителей из прифронтовой полосы.

К концу 1942 г. на фронте и в прифронтовой полосе уже функционировала достаточно эффективная система мер по розыску агентов и диверсантов противника. Военная контрразведка осуществляла контроль за эфиром в целях выявления агентурных радиостанций противника в советском тылу, вела розыск вражеской агентуры с помощью оперативно-розыскных групп, внедряла своих людей в фашистские разведшколы и т. п. В итоге подавляющая часть шпионов и диверсантов Абвера обезвреживалась вскоре после их заброски в советский тыл. Сотрудникам военной контрразведки удалось также не допустить широкомасштабных диверсионно-террористических акций в частях и соединениях Красной Армии.

Серьезную роль в выявлении вражеских разведывательных органов и их агентуры играли проводившиеся органами государственной безопасности оперативные и радиоигры. Первоначально в условиях постоянного отступления, неразберихи этому участку работы не уделялось должного внимания. В условиях военного времени к задержанным вражеским агентам и диверсантам при наличии неопровержимых улик (агентурных радиостанций, взрывчатых веществ и т. п.) часто применялась высшая мера наказания. Иногда практиковались и показательные расстрелы захваченных агентов-парашютистов в местах приземления в присутствии местного населения.

Однако уже к концу 1941 г. руководители центрального аппарата НКВД и ряда местных органов осознали необходимость тщательной работы с захваченной агентурой противника на предмет выявления его разведывательных школ, контингента вербуемых и самих методов вербовки, особенностей экипировки забрасываемых разведчиков и диверсантов и т. п. Позднее в ходе Великой Отечественной войны радиоигры стали преследовать не только контрразведывательные цели, но и решение такой важной задачи, как стратегическое дезинформирование противника в отношении планов советского командования. Кроме того, в ходе радиоигр вскрывались планы и намерения немецко-фашистских спецслужб, замыслы командования вермахта и т. п.

В 1941-1942 гг. руководство оперативными и радиоиграми с противником осуществляли 4-е управление НКВД по зафронтовой работе, 1-й (немецкий) отдел 2-го контрразведывательного управления НКВД, а также местные территориальные органы и особые отделы. В составе органов государственной безопасности на фронте и в тылу были сформированы специальные подразделения радиоконтрразведки, которые осуществляли круглосуточный контроль за эфиром в целях выявления агентурных радиостанций в советском тылу.

Согласно сообщению НКВД СССР № 1497/Б в ГКО и ЦК ВКП(б) об итогах борьбы с агентурой немецкой военной разведки от 2 августа 1942 г. органами НКВД с начала года было задержано 7 755 агентов противника, из них 222 парашютиста. У парашютистов было изъято 74 радиостанции, 31 из которых были использованы для дезинформации противника". /11/

Весной 1943 г., в период проведения очередной реформы органов государственной безопасности, было принято решение о передаче руководства всеми оперативными играми в Главное управление контрразведки «Смерш» НКО СССР, где этой работой ведал 3-й отдел. Сосредоточение руководства играми в одном отделе позволило более целенаправленно, во взаимодействии с Генеральным штабом, проводить операции по дезинформированию противника, исходя из интересов советского командования, через захваченные вражеские радиостанции как в прифронтовой полосе, так и в тыловых районах страны.

В период с 1 мая по 1 августа 1942 г. немецким разведывательным центрам были переданы ложные сведения о сосредоточении на разных направлениях советско-германского фронта 255 стрелковых дивизий, 3 танковых армий, 6 танковых корпусов, 53 танковых бригад, 80 артиллерийских полков и 3 армейских штабов. С конца 1941 по май 1943 гг. для дезинформации противника использовалось 80 радиостанций немецких агентов, захваченных органами госбезопасности в советском тылу.

В мае-июне 1943 г. накануне Курской битвы была проведена радиоигра «Опыт». В ней было задействовано 9 захваченных радиостанций, на которых работали согласившиеся сотрудничать с органами государственной безопасности бывшие радисты противника. Каждая из радиостанций выходила в эфир на непродолжительное время, передавая противнику дезинформацию о передвижениях советских войск.

В течение всего периода Великой Отечественной войны продолжалась трехэтапная оперативная игра «Монастырь», «Курьеры», «Березино». Сначала эта операция носила контрразведывательный характер и была направлена на пресечение деятельности агентов германских спецслужб. Всего их было захвачено более пятидесяти. Но постепенно она приняла характер радиоигры, направленной на стратегическое дезинформирование противника. Путем передачи ложных сведений контрразведчики вводили командование вермахта в заблуждение относительно планов советского командования, дислокации и численности группировок Красной Армии.

В конце декабря 1944 - январе 1945 гг. 24 агентурные радиостанции, находившиеся под контролем военных контрразведчиков в различных районах СССР, передавали дезинформационные материалы, чтобы скрыть подготовку наступательной операции в Восточной Пруссии и Польше. Эти примеры можно продолжить.

Всего за годы Великой Отечественной войны советскими органами государственной безопасности было проведено 183 радиоигры с противником, многие из которых длились годами /12/. На нашу сторону было выведено и арестовано более 400 сотрудников и агентов немецко-фашистской разведки, большое количество шпионского снаряжения, оружия, денег и т. п.

Работа военной контрразведки по противодействию вражеской разведывательно-подрывной деятельности была в годы войны тесно связана с предупреждением измены Родине. Противник, особенно в первые два года Великой Отечественной войны, активно проводил агитационные мероприятия, направленные на то, чтобы побудить военнослужащих Красной Армии к сдаче в плен. На передней линии фронта работали специальные радиоустановки, которые периодически передавали обращения немецкого командования и сдавшихся в плен советских военнослужащих к солдатам и офицерам Красной Армии, с немецких самолетов разбрасывались листовки, в том числе листовки-пропуска, в которых говорилось о бесцельности сопротивления, гуманном обращении с советскими военнопленными и т. п.
Добровольный переход на сторону противника солдат и офицеров Красной Армии был опасен, прежде всего, с точки зрения сохранения военной тайны. Всех сдавшихся в плен в обязательном порядке опрашивали офицеры разведывательных отделов штабов противника. В результате вражескому командованию становились известны дислокация, вооружение, численность личного состава противостоящих частей и соединений Красной Армии, а также в ряде случаев и планы советского командования.

Чтобы предотвратить факты измены Родине, особые отделы (отделы контрразведки «Смерш») стремились выявлять военнослужащих, вынашивающих планы перехода на сторону противника, через своих негласных источников, с помощью командования принимали меры по улучшению комендантской службы, повышению бдительности боевого охранения и т. п. При обнаружении военнослужащего, направлявшегося в сторону позиций противника без разрешения командования, открывался огонь на поражение. Данные меры позволили большей частью своевременно выявлять и пресекать попытки измены.

По ходу войны в работе органов военной контрразведки на фронте происходило определенное смещение акцентов. В начальный период войны борьба с дезертирством и изменой Родине была сопоставима по своей значимости с собственно контрразведывательной работой, однако по мере стабилизации обстановки на фронтах она отходит на второй план.

В целом органы военной контрразведки в годы войны выявили и обезвредили значительное количество агентов вражеских разведывательных органов, достаточно надежно обеспечивали охрану военных секретов советского командования, сыграли важную роль в укреплении порядка и дисциплины в войсках. Своей работой они, безусловно, внесли существенный вклад в дело достижения победы над таким грозным врагом, каким являлась фашистская Германия и ее вооруженные силы.

Попавший в советский плен бывший начальник отдела «Абвер-3» генерал-лейтенант Бентивеньи на допросе 28 мая 1945 г. дал весьма высокую оценку деятельности органов НКГБ-«Смерш»: «По нашей оценке, исходя из опыта войны, мы считали советскую контрразведку чрезвычайно сильным и опасным врагом. По данным, которыми располагал Абвер, почти ни один заброшенный в тыл Красной Армии немецкий агент не избежал контроля со стороны советских органов, и в основной своей массе немецкая агентура была русскими арестована, а если возвращалась обратно, то зачастую была снабжена дезинформационными материалами» /13/.

Оперативную работу в тылу страны вели в период 1941-1945 гг. территориальные и транспортные подразделения НКВД-НКГБ, а также органы военной контрразведки военных округов. Их деятельность развертывалась в чрезвычайно сложной оперативной обстановке: перестройка советской экономики на военный лад, мобилизация военнослужащих запаса и формирование новых воинских частей и соединений, массовая эвакуация людей и оборудования из западных районов страны на восток, а также активная разведывательно-подрывная деятельность спецслужб фашистской Германии и ее сателлитов.

Так же, как и особые отделы на фронте они испытывали в начале войны острую нужду в кадрах. Значительный процент сотрудников УНКВД-УНКГБ был направлен на пополнение фронтовых подразделений органов военной контрразведки. Между тем в первые же месяцы войны количество объектов промышленности и транспорта, подлежавших контрразведывательному обслуживанию, значительно возросло. Предприятия легкой, пищевой и многих других отраслей промышленности перешли на выпуск необходимой фронту продукции, а, следовательно, также приобрели оборонное значение.

Почти все НКГБ-УНКГБ республик и областей с началом войны разработали планы мероприятий по усилению охраны важнейших оборонных и народнохозяйственных объектов, расположенных на территории республик и областей коммуникаций, а также общественного порядка. Так, например, в соответствии с разработанным 22 июня 1941 г. УНКГБ Москвы и Московской области планом вводилось особое оперативное обслуживание 114 оборонных заводов и режимных предприятий, 14 железнодорожных и стратегических мостов, организованы обходы главных железнодорожных магистралей и объектов, увеличено количество патрульных милицейских постов, организована борьба со шпионами и диверсантами.

В директиве СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г. «Партийным и советским организациям прифронтовых областей» были фактически обозначены важнейшие задачи органов государственной безопасности в тылу страны. Органам НКГБ следовало организовать охрану заводов, электростанций, мостов, линий связи, вести борьбу с дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать вражеских шпионов и диверсантов.

Следуя указаниям партийно-государственного руководства, территориальные органы государственной безопасности осуществили ряд превентивных мер по предотвращению шпионско-террористической деятельности германских спецслужб: выселение граждан немецкой национальности, аресты и выселение так называемых социально-опасных элементов и т. п. Кроме того, был ужесточен режим передвижения по стране, въезд в крупные промышленные центры, усиливался пропускной режим на заводах, осуществлялась перерегистрация паспортов.

В связи с массовой эвакуацией и необходимостью размещения на новых территориях людей и промышленных предприятий органам НКГБ-НКВД пришлось наряду с местной администрацией участвовать в соответствующих хозяйственно-организационных мероприятиях, вести учет эвакуированных граждан и беженцев, многие из которых не имели при себе личных документов.

Наиболее важной задачей для территориальных и транспортных органов государственной безопасности прифронтовых областей с первых дней войны стало противодействие разведывательно-подрывной деятельности вражеских спецслужб. В соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 24 июня 1941 г. «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе» были сформированы истребительные батальоны, которые подчинялись органам НКВД. К концу 1941 г. их насчитывалось свыше 1700 общей численностью 328 тыс. бойцов. Кроме того, около 300 тыс. трудящихся входило в группы содействия истребительным батальонам. В числе задач, которые возлагались на истребительные батальоны, были: розыск заброшенных вражеских агентов и диверсантов, охрана, в случае необходимости, наиболее важных объектов промышленности и транспорта, конвоирование арестованных и т. п.

Только на территории Москвы и Московской области осенью и зимой 1941 г. с участием истребительных батальонов и групп содействия было захвачено свыше 200 агентов разведки противника и 23 парашютиста. В 1942 г. с их помощью на территории Азербайджанской и Грузинской ССР, Московской, Воронежской, Калининской, Вологодской и Ярославской областей было задержано более 400 шпионов и диверсантов противника. Достаточно успешно они действовали и в других районах страны.

Так же, как и в органах военной контрразведки к концу 1942 г., когда обстановка на фронте и в тылу несколько стабилизировалась, территориальные и транспортные органы НКВД разработали и стали успешно применять систему мер по розыску шпионов и диверсантов противника. Она включала в себя режимные и оперативные мероприятия, в том числе фильтрацию подозрительных лиц, контроль за эфиром, поддержание паспортного режима, регулярные проверки, наблюдение с помощью местного населения за местами возможной выброски вражеских агентов и т. п.
При получении конкретного сигнала о выброске парашютистов создавались оперативно-розыскные группы, которые вели их розыск на месте выброски, на возможных маршрутах их передвижения. Одновременно усиливалась охрана важных оборонных объектов с тем, чтобы предотвратить возможные диверсионные акты.
В большинстве случаев принимавшиеся меры позволяли территориальным и транспортным органам НКВД-НКГБ выявлять и задерживать шпионов и диверсантов противника. Так, к примеру, из 19 агентурных групп, заброшенных немецко-фашистским разведорганом «Цеппелин-Зюйд» в 1943 г., 15 были ликвидированы до выполнения заданий, а участники остальных были вскоре задержаны. Часть неприятельских агентов добровольно явилась в органы госбезопасности.

Следует отметить как тенденцию то, что значительная часть забрасывавшихся в глубокий советский тыл вражеских агентов не стремилась выполнять полученное от фашистов задание. Даже в начале 1942 г., когда наша страна находилась в тяжелейшем положении, примерно каждый третий из задержанных органами НКВД в глубоком тылу агентов противника сам являлся в органы государственной безопасности с повинной. К весне 1943 г. их доля выросла примерно до 45 %. Из 185 арестованных агентов, окончивших Варшавскую школу немецкой разведки, добровольно явились в органы советской контрразведки 99 чел. /14/ Данное обстоятельство дает основание предположить, что многие из завербованных разведкой противника советских граждан соглашались на сотрудничество только для того, чтобы вырваться из фашистского плена.

Потерпели неудачу попытки германских спецслужб разыграть «национальную карту», используя в качестве агентов и диверсантов уроженцев Средней Азии, Закавказья и национальных республик Поволжья. В июне 1943 г. немецкая разведка выбросила в Каракумах (Туркменская ССР) диверсионную группу в количестве 5 чел. В августе 1943 г. в 140 километрах западнее Гурьева (Казахская ССР) была выброшена разведывательная группа участников «Туркестанского легиона» в количестве 6 чел. с задачей вести разведывательную и повстанческую деятельность на территории Казахстана. Но все эти операции, так же, как и выброска в мае 1944 г. в Калмыцкой АССР диверсионного отряда в количестве 24 чел., закончились полным провалом. Часть диверсантов была уничтожена, а оставшиеся взяты в плен.

В докладной записке от 3 июня 1943 г. на имя председателя ГКО Сталина начальник ГУКР «Смерш» НКО СССР B.C. Абакумов привел такие данные: за два года Великой Отечественной войны органами контрразведки «Смерш», НКВД и НКГБ были убиты при задержании 40 германских шпионов-парашютистов, погибли при приземлении 12 чел., арестовано в результате розыска 524 парашютиста, добровольно явились в органы 464 агента.

Однако некоторым агентам-радистам противника удавалось избежать ареста и успешно вести подрывную деятельность. Радио-контрразведывательная служба НКГБ СССР, осуществлявшая в период войны систематическое наблюдение за эфиром, точно определяла по вызовам радиоцентров германской разведки наличие в советском тылу действовавших вражеских радиостанций. По этим данным было установлено, что из числа агентуры противника, заброшенной на территорию СССР за время Отечественной войны, остались неразысканными 389 радиостанций с соответствующими группами радистов и разведчиков /15/.

Со второй половины 1943 г., после завершения коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, гитлеровцы резко сократили заброску агентов в тыловые районы Советского Союза. Однако стремление сохранить количественные показатели предыдущих лет по выявлению вражеской агентуры иногда подталкивало территориальные и транспортные органы государственной безопасности к необоснованным арестам по обвинению в шпионской деятельности. Летом 1944 г. нарком госбезопасности СССРВ.Н. Меркулов резонно отметил, что увлечение арестом подозреваемых в шпионаже лиц лишь на основе их антисоветских высказываний является одним из самых серьезных недостатков в оперативной работе.

Продолжая эту тему, следует отметить, что в годы войны в приказах и директивах, в отчетах и докладных записках НКВД-НКГБ присутствовали утверждения об использовании немецкой разведкой в качестве агентуры бывших членов «антисоветских» политических партий и организаций: троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков и т. п. По состоянию на 1 июля 1941 г. в оперативных учетах органов госбезопасности СССР их значилось 60 132 чел. Кроме того, к категории потенциальных агентов немецкой разведки органы государственной безопасности относили такие социальные слои и группы населения, как кулаки-трудпоселенцы, церковники и сектанты, немцы Поволжья и спецпереселенцы.

Разработка лиц из перечисленных категорий, сопровождавшаяся в условиях военного времени часто неприкрытым давлением на подследственного, иногда приводила к необоснованным арестам по обвинению в немецком шпионаже. В этой связи часто упоминаемая цифра о разоблачении за годы войны более 30 тыс. немецких агентов нуждается в серьезной корректировке в сторону понижения.

Наряду со сбором разведывательной информации спецслужбы противника ставили перед своей агентурой задачу совершения диверсионных актов. Но если в первые месяцы войны диверсанты Абвера чувствовали себя в советском тылу достаточно свободно и смогли совершить ряд успешных операций, то с течением времени ситуация коренным образом изменилась. Территориальным, транспортным органам государственной безопасности и военной контрразведке, как правило, удавалось своевременно обезвреживать группы диверсантов. Попытки вражеских агентов вывести из строя Северо-Печерскую железную дорогу, Чирчикский комбинат, железную дорогу Красноводск-Ташкент и некоторые другие объекты закончились провалом. За весь период 1941-1945 гг. известны буквально единичные факты успешного осуществления диверсий в глубоком советском тылу, которые не нанесли экономике СССР существенного ущерба.

Значительным успехом контрразведчиков стала операция по пресечению террористического акта в здании Большого театра в период проведения торжественного заседания, посвященного 27-й годовщине Октябрьской революции. В сентябре 1944 г. на территории Смоленской области вскоре после заброски были арестованы два террориста, экипированные в форму офицеров Красной Армии, которые должны были подготовить покушение на руководителей СССР. Агенты фашистской разведки Таврин и Шилова имели при себе поддельные документы, пистолеты с разрывными и отравленными пулями, специальное устройство по типу фаустпатрона с бронебойно-зажигательными снарядами к нему, а также многие другие предметы шпионской экипировки. Тщательно подготовленная фашистским разведывательным органом «Цеппелин» операция была пресечена в самом начале ее осуществления /16/.

Всего в советском тылу за годы Великой Отечественной войны было выявлено 1854 агента-парашютиста вражеских спецслужб, в их число входил 631 радист.

После перехода советских войск в наступление и освобождения ранее оккупированных гитлеровцами районов СССР перед территориальными органами государственной безопасности была поставлена задача их «очистки» от оставленной «на оседание» агентуры вражеских спецслужб и немецко-фашистских пособников. Следует учитывать, что за время оккупации, которая продолжалась в некоторых местностях СССР более трех лет, службы гестапо, СД, Абвера создали из местного советского населения в целях борьбы с партизанами и патриотическим подпольем полицию, другие вспомогательные формирования, а также приобрели агентуру. Кроме того, немецкая администрация привлекла определенное количество остававшихся на оккупированной территории советских граждан для замещения административных и технических должностей в аппарате управления, на предприятиях и т. п. После отступления немецко-фашистских войск многие из перечисленных выше категорий лиц оставались на освобожденной территории.

Воссозданные в 1943-1944 гг. в освобожденных республиках и областях территориальные органы государственной безопасности провели большую работу по разоблачению оставленной вражеской агентуры и привлечению к ответственности за совершенные преступления лиц, сотрудничавших с оккупантами. Путем опроса местных жителей, изучения захваченных немецких архивов и т. п. территориальные органы государственной безопасности совместно с органами НКВД выявили десятки тысяч преступников: бывших карателей, полицейских, внедренных службой гестапо и СД в патриотическое подполье агентов-провокаторов и т. п.

В жестких условиях военного времени и в этой работе были допущены определенные перекосы. Зачастую органы государственной безопасности оценивали как сотрудничество с оккупантами любую работу советского гражданина в немецких учреждениях, совершенно игнорируя характер этого учреждения, а также мотивы поступления на работу. Между тем большая часть оставшегося на оккупированной территории населения, особенно интеллигенция, не имела никаких средств к существованию и вынуждена была трудиться на производстве, в лечебных учреждениях и т. п., чтобы прокормить себя и свою семью.

Свои особенности имела работа территориальных органов государственной безопасности на территории Украины, Белоруссии, в республиках советской Прибалтики. Здесь сразу же после освобождения перед ними встала задача борьбы с национальным сепаратистским подпольем. В тылу наступавших советских войск националисты совершали диверсии на железных дорогах и линиях связи, убивали представителей власти, сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих и т. п.

В конце 1944 - начале 1945 гг. на Украине, а также в Литве и Латвии существовали достаточно многочисленные и неплохо вооруженные при помощи гитлеровцев повстанческие формирования националистов. Поэтому операции по их ликвидации часто приходилось проводить с привлечением регулярных частей Красной Армии и войск НКВД. Для ликвидации небольших формирований создавались оперативные группы во главе с сотрудниками органов госбезопасности. Только с февраля 1944 по февраль 1945 гг. в западных областях Украины было проведено 9508 чекистско-войсковых операций, во время которых было убито 73 333 и захвачено 93 965 оуновцев. Общее руководство борьбой с национальным сепаратистским подпольем на Украине осуществлял НКВД УССР, который активно взаимодействовал в этой работе с органами НКГБ и «Смерш» /17/.

В годы Великой Отечественной войны и особенно на начальном ее этапе органы НКВД-НКГБ были привлечены для решения и других, не свойственных им задач. Речь идет, прежде всего, об оказании помощи партийным, советским и хозяйственным органам в перестройке экономики страны на военный лад и своевременном выполнении оборонных заказов.

Уже в августе 1941 г. в НКВД-УНКВД республик и областей были воссозданы ликвидированные перед войной экономические подразделения. Перед ними были поставлены задачи обеспечения бесперебойного функционирования оборонных предприятий, а также пресечения актов вредительства, диверсий, саботажа. Практиковалось прикрепление оперативных работников к конкретным промышленным и транспортным объектам, создание специальных оперативных групп, призванных обеспечить точное и своевременное выполнение поручений правительства /18/. Отвечающие за то или иное предприятие сотрудники экономических подразделений НКВД принимали непосредственное участие в решении производственных проблем, преодолении узковедомственных интересов, предотвращении различного рода чрезвычайных происшествий, особенно на взрывоопасных производствах.

Особое место отводилось контролю за количеством и качеством выпускавшейся предприятиями оборонной продукции. В условиях очень напряженного высокого оборонного заказа нередкими были попытки его выполнения за счет изменения технологии производства, что приводило к значительному ухудшению качества орудий, самолетов и другой военной продукции. Органы НКВД-НКГБ вскрывали факты очковтирательства и приписок со стороны руководства предприятий, информировали партийные и другие заинтересованные инстанции о недостатках в сфере снабжения населения продовольствием и решали многие другие вопросы.

Трудности перестройки работы народнохозяйственного комплекса преодолевались в 1941-1942 гг., во многом разрешаясь за счет применения и ужесточения карательных мер. Во многих случаях просматривалась тенденция квалифицировать аварии, другие чрезвычайные происшествия как акты саботажа и диверсии. В зависимости от темпов выпуска оборонной продукции, положения на фронтах репрессии усиливались или ослаблялись. Пик их пришелся на 1941-1942 гг.

Следует также иметь в виду, что в годы войны значительно более широко трактовалось понятие «антисоветские проявления». Недовольство суровыми и жестокими условиями, милитаризацией труда, полуголодным существованием, отсутствием элементарных бытовых удобств рассматривалось как антисоветские проявления. Часто правдивая информация о положении на фронте, особенно со стороны эвакуированных советских граждан, служила основанием для ареста за распространение «ложных и провокационных слухов».

Разъяснительная работа в период 1942-1943 гг. среди населения о трудностях первого периода войны подменялась карательными методами для пресечения «нездоровых политических настроений». В Москве, Саратове, Орске в 1943 г. были арестованы сотни людей за принадлежность к организациям, получившим название партия «Возрождение России», Русская национал-социалистическая партия, Народная трудовая демократическая партия. Основаниями для арестов явились критические высказывания советских людей.

В целом можно констатировать, что благодаря проведенным территориальными и транспортными органами НКВД-НКГБ при поддержке партийных, советских и хозяйственных органов мероприятиям по укреплению государственной безопасности удалось в значительной степени парализовать усилия германских спецслужб, направленные на добывание военной информации, совершение диверсий, террористических актов, захват и уничтожение объектов, имеющих военное значение в тыловых районах СССР.

Яркой страницей в истории органов государственной безопасности в годы Великой Отечественной войны является их работа за линией фронта. Органы государственной безопасности прифронтовых областей с первых дней войны организовывали отпор фашистским захватчикам. 26 июня 1941 г. НКГБ Белоруссии направил в 14 районов партизанские отряды общей численностью 1162 чел. В их составе было 539 оперативных и руководящих работников НКГБ и 623 работника НКВД и милиции.

В приказе рейсхфюрера СС и начальника немецкой полиции Гиммлера о мероприятиях по борьбе с партизанами от 18 ноября 1941 г. отмечалось, что «опыт, накопленный в борьбе против партизан, создает теперь ясное представление о структурах и задачах партизанских групп... Носителем партизанского движения является не Красная Армия, а политические и государственные учреждения Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) и Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ)».

В тесной связи с партизанским движением и деятельностью патриотического подполья на оккупированной территории с первых же дней войны стало формироваться и быстро получило развитие самостоятельное направление в деятельности органов государственной безопасности - зафронтовая разведывательно-диверсионная и контрразведывательная работа. Органами госбезопасности в тылу врага выявлялись и обезвреживались агенты, пособники и каратели, осуществлялось проникновение в спецслужбы противника и его агентурную сеть, добывалась ценная разведывательная информация.

В решении ЦК ВКП(б) от 18 июля 1941 г. «Об организации борьбы в тылу германских войск» ставилась задача придать борьбе народа в тылу врага широкий размах и высокую боевую активность. Для ее осуществления по указанию ЦК ВКП(б) 5 июля 1941 г. в НКВД СССР была сформирована Особая группа, которая подчинялась непосредственно наркому внутренних дел. 3 октября 1941 г. особая группа была преобразована во 2-й отдел НКВД СССР, который возглавил П.А. Судоплатов.

В НКВД-УНКВД прифронтовых республик, краев и областей приказом НКВД СССР от 25 августа 1941 г. были созданы специальные отделы. На них возлагалось руководство организацией и боевой деятельностью истребительных батальонов, партизанских отрядов и диверсионных групп.

Для организации зафронтовой работы в январе 1942 г. в структуре НКВД СССР создается 4-е управление. Его отделы работали во взаимодействии с руководством ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов ВКП(б), оказывая им помощь в организации всенародной борьбы в тылу врага. Свою работу они координировали с особыми отделами НКВД и войсковым командованием, имели представителей при штабах войсковых соединений, расположенных на территории области.

В первые месяцы войны чекисты, оказавшиеся в тылу наступавших гитлеровских войск, сыграли значительную роль в создании первых партизанских отрядов и других организаций сопротивления немецко-фашистским оккупантам. Территориальные органы государственной безопасности формировали специальные группы из оперативного состава НКГБ и партработников численностью 8-9 чел., которые должны были организовать и возглавить партизанские отряды из бойцов Красной Армии и местного населения после оставления той или иной территории советскими войсками. Многие из чекистов стали в силу этого командирами или комиссарами партизанских отрядов и соединений.

Кроме того, для ведения разведывательной и диверсионной работы в тылу противника создавались резидентуры «на оседание» для последующей работы в оккупированных городах и поселках. Их основу, как правило, составляли оперативные работники органов НКГБ-НКВД.

Однако по решению ГКО от 30 мая 1942 г. функции по организации партизанского движения были переданы Центральному, республиканским и областным штабам партизанского движения и их представительствам на фронтах и в армиях. После этого основные усилия 4-го управления НКВД СССР сосредоточивались на организации и руководстве агентурно-разведывательной и диверсионной деятельностью в тылу противника, а также в угрожаемых районах СССР, которую выполняли оперативные группы. Им поручались наиболее опасные и сложные задания. Они взаимодействовали с партизанскими отрядами и подпольем, опирались на поддержку советских людей. Вместе с партизанами и подпольщиками оперативные группы участвовали в срыве экономических, политических и идеологических мероприятий оккупантов, организовывали и поднимали советских людей на борьбу с врагом, нарушали работу железнодорожного транспорта, военных и промышленных объектов, узлов и линий связи, складов, баз и других объектов.

В первые же месяцы войны территориальные органы госбезопасности и органы военной контрразведки активно забрасывали разведывательно-диверсионные группы в тыл немецко-фашистских войск. Однако на первом этапе слабое вооружение и крайне низкое техническое оснащение оперативных групп, отсутствие специального органа по руководству зафронтовой работой не позволили развернуть ее в массовом масштабе.

Настоятельная потребность в разведывательной информации о противнике, стремление любым путем остановить быстрое продвижение немецко-фашистских войск обусловили некоторую спешку в подготовке и заброске оперативных групп, которые формировались из числа сотрудников органов государственной безопасности, внутренних дел, пограничников, спортсменов. В течение 8-10 дней, которые отводились для подготовки группы, ее члены не успевали как следует узнать друг друга, приобрести навыки, необходимые для конспиративного нахождения на оккупированной фашистами территории. Остро ощущалось отсутствие специальных радиостанций, оружия для бесшумной стрельбы, мин с часовым механизмом, других предметов экипировки, необходимых для успешного проведения в немецком тылу разведывательной и диверсионной работы.

Первые заброшенные в тыл врага оперативные группы нередко были излишне многочисленными, не имели представления о контрразведывательном режиме, установленном немецкими спецслужбами на оккупированной территории. Всего за вторую половину 1941 г. в тыл врага было отправлено более 800 оперативных групп, многие из которых в силу названных причин погибли, с другими была утеряна связь и лишь немногие смогли превратиться в боевые подразделения в тылу противника.

Даже в марте 1942 г., по воспоминаниям одного из командиров разведывательно-диверсионной группы, заброшенной для организации партизанского движения в Белоруссии, Е.А. Телегуева, оперативным сотрудникам приходилось преодолевать огромные трудности. «Мы выматывались до предела, особенно в первые дни, когда стремились побыстрее удалиться от линии фронта. Десятидневный запас мы растянули на двадцать дней, а потом просто голодали. По существу, до августа месяца мы совершенно не имели хлеба, у нас не было даже соли. Перебивались случайными приобретениями вроде забредшей в лес лошади или найденной на опушке картофельной ямы. Такой голодный режим продолжался до августа-сентября 1942 г., когда в деревнях собрали урожай зерновых». Однако оперативная группа под руководством Е.А. Телегуева действовала до конца 1943 г. весьма успешно, совершив 22 крупные диверсии на железных дорогах, проведя десятки боев, засад и других операций.

Одним из серьезных недостатков в зафронтовой работе в начальный период войны стало отсутствие должной согласованности и взаимодействия между органами, осуществлявшими работу на оккупированной территории. Это отрицательно сказывалось на эффективности разведывательной, диверсионной и контрразведывательной деятельности в тылу противника, а иногда приводило и к провалу операций и гибели разведчиков. Во многих случаях на сравнительно небольшой территории работало сразу несколько советских оперативных подразделений, относившихся к тому же к разным ведомствам. Так, к примеру, летом 1943 г. в оккупированных районах Ленинградской области разведывательную работу вели разведотделы штабов Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов, Краснознаменного Балтийского флота, управления контрразведки «Смерш» тех же фронтов и флота, штаб партизанского движения, а также 4-й отдел УНКГБ по Ленинградской области, то есть 10 органов, относившихся к трем разным ведомствам. В результате отмечались случаи параллелизма, несогласованности в работе: в некоторых спецслужбах противника советские разведывательные подразделения имели по несколько источников, в других же они совершенно отсутствовали.

Однако уже к середине 1942 г. был накоплен определенный опыт в ведении зафронтовой работы. Качество подготовки и уровень материального обеспечения оперативных групп стали повышаться. В течение 1943-1944 гг. они выполнили в тылу врага значительный объем разведывательной и диверсионной работы.

4-е управление тесно взаимодействовало с Центральным штабом партизанского движения, что способствовало превращению партизанского движения и оперативных групп органов госбезопасности в самостоятельную военную силу. Наивысшим периодом активности в деятельности этих групп, а также партийно-комсомольского подполья стала широкомасштабная операция по уничтожению коммуникаций противника летом-осенью 1943 г., получившая название «Рельсовая война». В ходе ее германское военное командование вынуждено было снимать с фронтов до 26 дивизий для борьбы с партизанским движением на оккупированной фашистами территории. С 1943 г. крупные партизанские соединения, бригады и отряды, возглавляемые сотрудниками органов госбезопасности Д. Медведевым, С. Ваупшасовым, К. Орловским, М. Прудниковым, В. Карасевым и другими, проводили операции, скоординированные с действиями Красной Армии.

Одной из основных задач оперативных групп являлся сбор разведывательной информации о войсках противника, оперативной обстановке и экономической ситуации на оккупированной территории. Только от оперативных групп 4-го управления НКВД-НКГБ СССР поступило 4418 разведывательных сообщений, из них 1358 передано в Главное разведывательное управление Генштаба Красной Армии, 619 командующему авиацией дальнего действия, 429 командующим и военным советам фронтов.

Оперативные группы органов госбезопасности также активно проводили на оккупированной территории диверсии и террористические акты. Н. Кузнецов в Ровно и Львове лично ликвидировал нескольких губернаторов немецкой администрации в Галиции. Действовал он, базируясь на партизанское соединение, командиром которого являлся Д. Медведев. Оперативная группа «Победители» под его руководством была заброшена в тыл противника и превратилась в одно из крупных партизанских соединений.

В 1943 г. Д. Медведев и Н. Кузнецов предупредили о подготовке немецкими спецслужбами нападения на участников Тегеранской конференции, где должны были присутствовать главы государств-участников антигитлеровской коалиции, то есть «Большой тройки».

Оперативная группа «Местные» в сентябре 1943 г. осуществила дерзкий диверсионный акт, направленный против сотрудников службы СД в Минске. Взрыв в казино службы СД, в результате которого погибли четыре генерала, начальник службы СД, несколько старших офицеров, а десятки других были ранены, вызвал панику среди руководящих чиновников гитлеровской администрации. В апреле 1944 г. оперативной группой 4-го управления НКГБ СССР «Соколы» был взорван офицерский ресторан в Белостоке, под руинами которого нашли свою смерть около 20 офицеров вермахта.

Сотрудники органов государственной безопасности добились значительных успехов в проникновении в разведывательные и контрразведывательные подразделения противника и тем самым в значительной мере парализовали активность подрывной деятельности фашистских спецслужб. В конце 1943 - начале 1944 гг. в «Абверкоманде-107» действовали 6 советских агентов, в «Абвергруппе-108» - 4, в «Абвергруппе-197» - 7. В Борисовской, Смоленской, Полтавской и Запорожской школах противника обучались одновременно по 7-10 агентов органов госбезопасности. Они собирали информацию о курсантах разведшкол, включая их фотографии, о местах их возможной заброски и передавали эти сведения советской контрразведке.

В результате работы оперативной группы «Юрий» 15 мая 1943 г. на советскую сторону перешел заведующий паспортным бюро «Аб-веркоманды-103» («Сатурн»). Он рассказал о готовившемся крупном немецком наступлении в районе Орла и передал альбом учета агентов в Борисовской и Катынской разведывательных школах, в котором содержались установочные данные и фотокарточки на 257 немецких агентов. Позднее органы государственной безопасности сообщили в Государственный комитет обороны, что из 125 заброшенных агентов 85 арестованы, 2 убиты при задержании, 38 агентов разыскиваются, а 132 продолжают еще обучение /19/.

В 1943 г., в период наибольшей активности германских спецслужб, оперативные группы органов госбезопасности, действовавшие в тылу противника, передали в органы военной контрразведки «Смерш» установочные данные на более чем 1260 агентов, заброшенных немцами в части Красной Армии.

Органы госбезопасности способствовали разложению воинских частей, сформированных из лиц различных национальностей, проживавших в СССР и ставших на путь сотрудничества с оккупантами. Тем самым они усиливали недоверие и подозрительность высшего руководства фашистской Германии к национальным воинским формированиям. Так, в 1943 г. более 14 тыс. чел. из Русской освободительной армии и других частей пере

В первые часы войны в Генеральном штабе и Наркомате обороны совершенно не представляли себе реальной ситуации на фронте. Об этом свидетельствует директива №2. Красная Армия стремительно откатывалась от границы, офицеры тщетно разыскивали свои части, а в Москве всё ещё боялись "провокаций". Вечером того же дня, в 21.15 нарком обороны отдал ещё одну нереальную директиву, требуя перейти на главных направлениях к наступательным действиям, разгромить ударные группировки врага и перенести боевые действия на его территорию. К исходу 24 июня войскам приказывалось овладеть районами Сувалки и Любина. Беспорядочные попытки перейти в контрнаступление, предпринятые в соответствии с директивой вместо организации планомерного отхода войск, лишь привели к дополнительным жертвам и ещё большей неразберихе на фронте.

Для Сталина внезапное нападение Германии стало страшным потрясением. Адмирал И.С. Исаков свидетельствует, что в первые дни войны вождь "находился в состоянии прострации". По словам Н.С. Хрущёва, Сталин "был совершенно парализован в своих действиях, не смог собраться с мыслями". Он уехал на свою "ближнюю дачу" в Кунцево и, несмотря на уговоры членов Политбюро, упорно отказывался выступить по радио с обращением к населению. Даже 30 июня, когда к Сталину вновь явилась группа Политбюро. Он встретил их с вопросом: "Зачем пришли?"

А.И. Микоян вспоминал, что Сталин считал всё "безвозвратно потерянным". Подавленным состоянием объясняется ещё и то, что не он, а Молотов выступил в 12 часов дня 22 июня с обращением к гражданам СССР. Именно из радиообращения Молотова жители большей части страны узнали, что началась война. Молотов закончил своё выступление словами: "Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить победу над врагом. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами".

Сталин собрался с духом и выступил по радио только 3 июля. Ни раньше, ни позже он не говорил так: "Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!"

На второй день войны, 23 июня, была создана Ставка Главного Командования. Её возглавил Тимошенко. Однако его полномочия были крайне узки. Г.К. Жуков вспоминал: "Без утверждения Сталина Тимошенко не имел возможности отдать войскам какие-либо принципиальное распоряжение. Сталин ежечасно вмешивался в ход событий, по несколько раз в день вызывал главкома Тимошенко и меня в Кремль, нервничал, бранился и всем этим только дезорганизовывал работу Главного командования в сложившейся обстановке.9 июля я доложил некоторым членам Политбюро о необходимости сделать Сталина юридическим Верховным главнокомандующим".

10 июля Ставка ГК была преобразована в Ставку ВГК. Председателем Ставки (с 19 июля - наркомом обороны, с 8 августа - верховным главнокомандующим) стал Сталин. Одновременно были созданы три главных командования, каждому из которых были подчинены несколько фронтов. Северо-Западное главное командование возглавил Ворошилов, Западное - Тимошенко, Юго-Западное - Будённый. Ставка должна была стать коллективным органом Верховного главнокомандования. Однако этой функции она не выполняла: Сталин почти никогда не собирал Ставку в полном составе, а вызывал тех членов, с кем считал нужным посоветоваться.

В это тяжелейшее время необходимо был поднять народ на борьбу с гитлеровскими захватчиками. Важнейшие задачи по мобилизации всех сил и средств страны на борьбу с врагом были изложены в директиве СНК СССР и ЦК ВКП (б) партийным и советским организациям прифронтовых областей от 29 июня 1941 года. Директива подчеркивала цель вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз, объясняла характер войны, раскрывала условия достижения победы, указывала на задачи партии и народа в войне.". В навязанной нам войне с фашистской Германией, - говорилось в этом документе, - решается вопрос о жизни Советского государства, о том, быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение".

30 июня был создан Государственный комитет обороны (ГКО), сосредоточивший всю полноту власти в стране. Председателем ГКО стал Сталин, членами - Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков. Впоследствии Г.К. Жуков объяснял: "Неодновременное образование всех высших государственных органов по руководству войной и жизнедеятельностью страны на время войны произошло потому, что в предвоенный период эти вопросы не были решены правительством и Политбюро. Перед войной нарком обороны и Генштаб неоднократно просили Сталина, Молотова и Ворошилова рассмотреть проекты документов по организации Верховного командования и организации управления фронтом и округами, но нам каждый раз говорили: "Подождите", а Ворошилов был вообще противник каких бы то ни было планов войны, опасаясь, что они могут стать известны разведке противника".

Великая Отечественная война внесла существенные изменения в состав, структуру и управление вооруженными силами. Нападение на нашу страну многомиллионной громады фашистских войск потребовало проведения немедленной мобилизации. В соответствии с мобилизационным планом уже 22 июня 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР, руководствуясь Конституцией СССР, объявил мобилизацию военнообязанных 14 возрастов по 14 военным округам страны. В первые дни войны в армию было призвано 5 млн. человек. Позже мобилизация была проведена и в других округах, и призыву подлежали мужчины в возрасте от 18 до 55 лет. К концу войны численность советских вооруженных сил достигала 11 365 тыс. человек. Всего за время войны в Красной Армии служило около 31 млн. человек, родившихся до 1927 г. включительно.

Одной из важнейших задач военного строительства была массовая подготовка защитников Родины для пополнения действующей армии. Советское государство принимало меры, чтобы каждое новое пополнение приходило в армию и флот уже с навыками военного дела. В соответствии с постановлениями ГКО «О подготовке резервов в системе Наркомата обороны и Наркомата Военно-Морского Флота» от 16 июля 1941 г. и «О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР» от 18 сентября 1941 г. обязательному обучению подлежали все мужчины в возрасте от 16 до 50 лет. Всего за годы войны систему военного предварительного всеобуча прошло около 18 млн. человек.

Военные мобилизации не были единственным источником пополнения вооруженных сил. В первые же дни войны патриотический подъем охватил всех советских граждан. В армию вступили сотни тысяч добровольцев. Стали формироваться дивизии народного ополчения, истребительные батальоны, добровольческие женские части и подразделения. В начале июля 1941 г. создание дивизий народного ополчения было санкционировано ГКО. Эти дивизии формировались на началах добровольности в районах, которым непосредственно угрожали фашистские войска, из граждан, не подлежащих обязательной мобилизации. Оказывая помощь кадровой армии, народное ополчение покрыло себя неувядаемой славой.

На территории, временно захваченной фашистами, росло число партизанских формирований – яркое свидетельство активности народных масс в освободительной борьбе против оккупантов. Только по официальным данным, в партизанских отрядах и соединениях насчитывалось более 1 млн. бойцов. Народы СССР осознанно шли в бой, на жертвы и лишения ради приближения победы над фашистскими захватчиками.

Многое было сделано для совершенствования системы подготовки командных кадров. За годы войны ее прошло около 2 млн. военнослужащих.

В январе – феврале 1943 г. для личного состава Красной Армии и Военно-Морского Флота были введены новые знаки различия, восстановлены погоны.

В самый тяжелый, начальный период войны в боях родилась советская гвардия. Воинским частям, кораблям, соединениям и объединениям (армиям), проявившим героизм, высокую организованность и умение громить врага, присваивались наименования гвардейских с вручением им гвардейских Красных Знамен. Для личного состава были установлены особые отличия в виде воинских гвардейских званий и нагрудного знака. Для поощрения особо отличившихся в боях солдат и офицеров в годы войны учредили девять новых боевых орденов, в том числе ордена Суворова, Кутузова, Александра Невского, Отечественной войны, Славы, и много медалей.

Начало Великой Отечественной войны внесло существенные изменения в организацию военного управления .

В июне – августе 1941 г. была перестроена система органов стратегического и оперативного руководства Вооруженными Силами. 23 июня 1941 г. решением ЦК ВКП(б) и СНК СССР была создана Ставка Главного командования Вооруженных Сил СССР как орган высшего военного руководства страной. 10 июля 1941 г. она получила название Ставки Верховного командования, а 8 августа – Ставки Верховного Главнокомандования . В нее вошли члены Политбюро ЦК партии и руководители Наркомата обороны: С.К. Тимошенко (председатель), СМ. Буденный, К.Е. Ворошилов, Г.К. Жуков, Н.Г. Кузнецов, В.М. Молотов, И.В. Сталин.

В период войны целый ряд высших партийных и государственных постов занимал Сталин. Он был одновременно Генеральным секретарем ЦК ВКП(б), Председателем СНК СССР (с 6 мая 1941 г.), Председателем ГКО, Верховным Главнокомандующим (с 8 августа 1941 г.), наркомом обороны СССР (с 19 июля 1941 г.), Председателем Транспортного комитета ГКО.

Рабочим аппаратом Ставки служили Генеральный штаб, Управления Наркомата обороны и Наркомата Военно-Морского Флота. Принимаемые Ставкой решения доводились до командования фронтов и флотов в виде директив Верховного Главнокомандования. В своей деятельности Ставка опиралась на военные советы фронтов. Связь с фронтами осуществлялась и через представителей Ставки, в задачу которых входили: координация действий фронтов, контроль за исполнением директив Верховного Главнокомандования, помощь фронтам в планировании, подготовке и осуществлении операций. Чаще всего Ставку представляли Г.К. Жуков, назначенный в августе 1942 г. первым заместителем Верховного Главнокомандующего, и начальник Генерального штаба A.M. Василевский.

Высшими объединениями войск с июля 1941 г. являлись три важнейших стратегических направления во главе с их Главным командованием(Северо-Западное–К.Е. Ворошилов, Западное – С.К. Тимошенко, Юго-Западное – С.М. Буденный), а после реформирования направлений с июля 1942 г. высшими объединениями войск стали фронты, возглавляемые командующими и военными советами. Они и руководили военными операциями.

Военные советы фронтов и армий были постоянно связаны с ГКО и Верховным Главнокомандованием, несли перед ними полную ответственность за боевые действия, военную подготовку, политико-моральное состояние и материально-техническое обеспечение войск.

К соединениям в годы войны относились корпуса, дивизии, бригады. Командующим фронтами и армиями, командирам соединений, которые непосредственно руководили боевыми операциями, были предоставлены права по присвоению воинских званий, назначению на должности командного и начальствующего состава, награждению от имени Президиума Верховного Совета СССР орденами и медалями отличившихся в боях. Частями в Красной Армии являлись полки, а также особая категория подразделений, получивших наименование «отдельных» (отдельный батальон, отдельный дивизион), командование которых пользовалось правами на ступень выше.

Важную роль в армии и на флоте играли политорганы. Общее руководство партийно-политической работой в армии осуществляли Главное политическое управление (ГПУ) РККА и Главное политическое управление ВМФ (оба – на правах военных отделов ЦК партии. К концу войны в армии действовало более 2 тыс. политорганов, около 78 тыс. первичных организаций.

16 июля 1941 г. в частях и соединениях был введен институт военных комиссаров, которые, руководя партийно-политической работой, наравне с командирами несли полную ответственность за боевую подготовку и боеспособность войск. Но в отличие от времен гражданской войны функциями контроля над командным составом комиссары не обладали. В подразделениях вводились должности политруков. После успешного развертывания многомиллионной армии, подъема ее морально-политического духа и боеспособности, накопления командирами опыта политической работы стало возможным укрепление единоначалия в управлении войсками. В октябре 1942 г. институт военных комиссаров в армии и на флоте был упразднен. Были введены должности заместителей командиров по политчасти. В партизанских отрядах военные комиссары были сохранены. При Главном политуправлении и при политуправлениях фронтов существовали партизанские отделы.

30 мая 1942 г. для объединения руководства партизанской борьбы в тылу врага в общесоюзном масштабе и координации действий партизанских отрядов с частями Красной Армии при Ставке был создан Центральный штаб партизанского движения (начальник – первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко) и республиканские (украинский, белорусский, литовский, латвийский, эстонский) штабы. При штабах армий создавались спецотделы по связи с партизанскими отрядами.

С этого момента партизанское движение приобретает более организованный характер и координирует свои действия с армией (Белоруссия, северная часть Украины, Брянская, Смоленская и Орловская области). К весне 1943 года диверсионная подпольная работа велась практически во всех городах на купированной территории. Стали возникать крупные партизанские соединения (полки, бригады), возглавляемые опытными командирами: С.А. Ковпаком, А. И. Сабуровым, А.Ф. Федоровым, Н.З. Колядой, С.В. Гришиным и др. Почти все партизанские соединения имели радиосвязь с Центром. C лета 1943 г. крупные соединения партизан осуществляли боевые действия в рамках общевойсковых операций. Особенно масштабными были партизанские действия во время Курской битвы, операции «Рельсовая война» и «Концерт». По мере наступления советских войск партизанские соединения переформировывались и вливались в подразделения регулярной армии.

Всего за годы войны партизаны вывели из строя 1,5 млн. солдат и офицеров противника, взорвали 20 тыс. вражеских поездов и 12 тыс. мостов, уничтожили 65 тыс. автомашин, 2,3 тыс. танков, 1,1 тыс. самолетов, 17 тыс. км линий связи.

В тылу врага сражалось в течении всей войны более 1 млн. партизан. Центральный штаб партизанского движения устанавливал связи с партизанскими формированиями, направлял и координировал их деятельность, распространял опять партизанской борьбы, готовил кадры, снабжал партизан оружием, боеприпасами, медикаментами, а главное - организовывал их взаимодействие с войсками. Некоторое время (с 6 сентября по19 ноября 1942 г.) существовала должность Главнокомандующего партизанским движением (Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов).

Боевой опыт всех родов войск в годы войны регулярно обобщался и нашел свое четкое отражение в новых уставах и наставлениях, в том числе в Боевом уставе пехоты 1942 г., Наставлении по полевой службе штабов 1942 г., Наставлении по войсковой разведке.

МИНОБРНАУКИ РОССИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ИСТОРИКО-АРХИВНЫЙ ИНСТИТУТ

ФАКУЛЬТЕТ ДОКУМЕНТОВЕДЕНИЯ

Курсовая работа

Деятельность Генштаба в годы Великой Отечественной войны (1941-1945)

Рыбин Александр Витальевич

Москва 2014

Введение

2. Структура и организация работы Генштаба

3. Кадровый состав и руководство

Заключение

Введение

Данная работа посвящена Великой Отечественной войне, а именно роли Генерального штаба в этот тяжелый и вполне печальный период времени. Строительство Вооруженных Сил и соответствие их организации задачам обороны страны являются коренными вопросами, обусловливающими могущество и обороноспособность государства. Поэтому они постоянно находятся в поле зрения Центрального Комитета партии и правительства. Среди военных органов, проводящих в жизнь решения партии и правительства, видную роль играет Генеральный штаб, планирующий и разрабатывающий все основные вопросы, касающиеся Вооруженных Сил. Ведь благодаря своевременным решительным действиям главных сил Советской армии, на основании соображений генерального штаба и бесстрашия народа, понеся огромные потери, Советский народ одолел разрушительною мощь фашизма и освободили Отечество от акупантов.

Цель данной работы это показать особенности организации и деятельности Генерального штаба в 1941-1945 гг.

Задачи работы:

1. Рассмотреть задачи и функции Генерального штаба

Проанализировать структуру и организацию работы Генерального штаба

3. Рассмотреть кадровый состав Генерального штаба

В данной работе использованы труды Штеменко С.М. «Генеральный штаб в годы войны», в которой дается яркое представление о работе Генерального штаба в военное время, в работе раскрывается роль Ставки, Генштаба и командования фронтов в разработке планов важнейших операций Великой Отечественной войны и их проведении. Так же мною были использованы источники, такие как дело всей жизни А.М Василевского, был рассмотрен 12-томник Ржешевского об истории второй мировой войны, где мною были рассмотрены карты боевых действий и направлений фронтов.

1. Задачи и функции Генштаба в годы Великой Отечественной войны

июня 1941 года началась Великая Отечественная война. По своим масштабам, ожесточенному характеру и числу жертв она не имеет себе равных в истории человечества.

С началом ее Советское государство оказалось в сложной ситуации. Ему пришлось почти одновременно решать целый ряд сложнейших задач, в том числе:

приостановить стремительное наступление немецких войск;

провести всеобщую мобилизацию военнообязанных и компенсировать потери в живой силе, понесенные в первые дни войны;

эвакуировать на восток промышленные, в первую очередь оборонные, предприятия, а также население и наиболее важное имущество из районов, которым угрожала немецкая оккупация;

организовать производство вооружения и боеприпасов в необходимом для Вооруженных сил количестве.

Все эти задачи требовали незамедлительного решения, что и можно отметить в оперативности Генерального штаба.

Основной задачей Генштаба были сбор и анализ данных об обстановке на фронтах; подготовка выводов и предложений для Ставки; доведение до войск решений ВГК и контроль за их выполнением; подготовка стратегических резервов; организация военной информации в печати и по радио; позднее - поддержание контактов с командованием союзников по антигитлеровской коалиции. Кроме того, на него возлагались изучение и обобщение опыта войны.

Решением этих необходимых задач взял на себя Генеральный штаб. С начала войны в его функции входили сбор и обработка оперативно-стратегической информации об обстановке, складывавшейся на фронтах, подготовка оперативных расчетов, выводов и предложений по использованию Вооруженных сил, непосредственная разработка планов военных кампаний и стратегических операций на театрах военных действий. На основе решений Ставки и Верховного Главнокомандующего Генштаб готовил директивы командующим фронтами, флотами и видами Вооруженных сил и их штабам, приказы народного комиссара обороны, осуществлял контроль за их исполнением, руководил военной разведкой, следил за состоянием и обеспечением войск, а также за подготовкой стратегических резервов и их правильным использованием. На Генеральный штаб была возложена также задача обобщения передового боевого опыта объединений, соединений и частей. Генштаб разрабатывал важнейшие положения в области военной теории, готовил предложения и заявки на производство военной техники и вооружения. Он являлся также ответственным за координацию боевых действий партизанских формирований с соединениями Красной Армии.

Комитет Обороны (КО) при СНК СССР осуществлял руководство и координацию вопросов военного строительства и непосредственной подготовки страны к обороне. Хотя перед войной и предусматривалось, что с началом военных действий военное управление должен был осуществлять Главный Военный Совет во главе с народным комиссаром обороны, этого не произошло. Общее руководство вооруженной борьбой советского народа против немецко-фашистских войск приняло на себя ВКП(б), а точнее ее Центральный Комитет (ЦК) во главе со Сталиным И.В. Обстановка на фронтах была очень сложной, советские войска повсюду отступали. Необходима была реорганизация высших органов государственного и военного управления.

На второй день войны, 23 июня 1941 г., постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) была создана Ставка Главного Командования Вооруженных Сил СССР. Её возглавил народный комиссар обороны Маршал Советского Союза Тимошенко С.К., т.е. реорганизованы органы военного управления. Реорганизация системы государственной власти произошла 30 июня 1941 г., когда решением Президиума ВС СССР, ЦК ВКП(б) и СНК СССР был создан Государственный Комитет Обороны (ГКО) - чрезвычайный высший государственный орган СССР, сосредоточивший всю полноту власти в стране. ГКО руководил всеми военными и хозяйственными вопросами в период войны, а руководство боевыми действиями осуществлялось через Ставку ВГК.

"И в Ставке, и в ГКО никакого бюрократизма не было. Это были исключительно оперативные органы. Руководство концентрировалось в руках Сталина. Жизнь во всем государственном и военном аппарате была напряженная, режим работы был круглосуточный, все находились на своих служебных местах. Никто не приказывал, что должно быть именно так, но так сложилось", - вспоминал начальник Тыла, генерал армии Хрулёв А.В. В первые месяцы Великой Отечественной войны произошла полная централизация власти в стране. Сталин И.В. сосредоточил в своих руках необъятную власть, - оставаясь Генеральным секретарем ЦК ВКП(б), он возглавил СНК СССР, ГКО, Ставку Верховного Главного Командования и Народный комиссариат обороны.

Структура и организация работы Генштаба

Начальник Генерального штаба стал объединять деятельность всех управлений Наркомата обороны, а также Наркомата ВМФ. Он наделялся полномочиями подписывать вместе с Верховным Главнокомандующим приказы и директивы Ставки ВГК, отдавать распоряжения по ее поручению. За время Великой Отечественной войны Генеральный штаб последовательно возглавляли четыре военных деятеля - Маршалы Советского Союза Г.К. Жуков, Б.М. Шапошников, А.М. Василевский и генерал армии А.И. Антонов. Каждый из них - неповторимая военная индивидуальность. Именно они оказывали наибольшее влияние на Верховного Главнокомандующего, именно их мышление буквально питало его решения и волю в годы войны. Поэтому именно эти полководцы были самыми частыми посетителями И.В. Сталина в годы войны.

Прежде чем стать эффективным рабочим органом Верховного Главнокомандования, Генштаб прошел путь поисков своего места и роли в стратегическом руководстве, своей организационной структуры и методов работы. В начальном периоде войны в условиях неблагоприятно складывающейся обстановки на фронтах объем и содержание работы Генерального штаба чрезвычайно возросли. В связи с этим с целью сосредоточения усилий Генерального штаба на оперативно-стратегическом руководстве Вооруженными силами он был освобожден от ряда функций, напрямую не связанных с этой деятельностью. Постановлением Государственного Комитета Обороны № 300 от 28 июля 1941 года с него были сняты функции мобилизации, комиссования, призыва, организации Вооруженных сил, снабжения, военных перевозок, руководства военно-учебными заведениями. Из Генерального штаба были выведены организационное и мобилизационное управления, управление по устройству и укомплектованию войск, автодорожное управление, управление устройства тыла, вооружения и снабжения, а также узел связи. Впоследствии стали видны негативные стороны этого решения, и большинство этих подразделений вновь вошли в состав Генштаба.

Произошли необходимые изменения в управлениях. В частности, были созданы направления на каждый действующий фронт в составе начальника направления, его заместителя и 5-10 офицеров-операторов. Кроме того, был создан корпус офицеров-представителей Генерального штаба. Он предназначался для поддержания непрерывной связи с войсками, проверки исполнения директив, приказов и распоряжений высших органов управления, обеспечения Генштаба оперативной и точной информацией об обстановке, а также для оказания своевременной помощи штабам и войскам.

Важное место в работе Генерального штаба, особенно в последний период войны, занимала организация связи и взаимодействия со штабами армий союзников. Практически с началом войны при Генштабе были аккредитованы военные миссии союзных держав: от США во главе с генералом Дином, от Великобритании - генералом Берлузом, от правительства сражающейся Франции - генералом Латр де Тассиньи. Имелись миссии от Норвегии, Чехословакии, Югославии и других стран. В свою очередь, при штабах союзных армий были учреждены советские военные миссии, которые через Генеральный штаб подчинялись Ставке ВГК и не входили в компетенцию послов.

Совершенствование организационной структуры Генерального штаба осуществлялось на протяжении всей войны, но изменения не носили кардинального характера.

В результате проведенной реорганизации Генеральный штаб стал органом управления, способным оперативно и адекватно реагировать на изменения обстановки на фронтах. Организационные перестройки, обусловленные характером и содержанием боевой обстановки на фронтах, позволили ему сосредоточиться на решении главным образом оперативно-стратегических вопросов, выработке и подготовке необходимых данных для принятия решений Верховным Главнокомандующим.

Однако в первые годы войны сам И.В. Сталин недооценивал роль Генерального штаба. Верховный Главнокомандующий не только игнорировал его предложения, но и зачастую принимал решения вопреки всем его советам. Только за первый год войны сменилось пять начальников ведущего управления Генерального штаба - оперативного. Многие генералы из числа руководящего состава Генерального штаба по приказу Верховного Главнокомандующего были направлены в действующую армию. В ряде случаев это действительно было вызвано объективной необходимостью усилить штабы фронтов и армий опытными работниками. Лишь к концу первого периода войны отношения Сталина с Генеральным штабом в значительной мере нормализовались. Верховный Главнокомандующий стал больше опираться на Генеральный штаб, даже воспринимать его как важный орган стратегического руководства. Да и Генеральный штаб к этому времени приобрел богатый опыт, стал работать более организованно. Поэтому не случайно, что со второй половины 1942 года И.В. Сталин, как правило, не принимал ни одного решения без предварительного заслушивания мнения Генерального штаба.

Для слаженной и плодотворной деятельности работу Генерального штаба, его управлений и отделов необходимо было упорядочить в соответствии с требованиями военного времени. Нужен был определенный порядок круглосуточной работы. Такой распорядок вырабатывался постепенно. Окончательно он сложился с приходом на должность заместителя начальника Генерального штаба генерала А.И. Антонова. Педантичный в хорошем смысле этого слова генерал изложил свои предложения по совершенствованию деятельности Генштаба на трех листах. Ознакомившись с ними, Верховный Главнокомандующий, ни слова не говоря, утвердил их.

В значительной степени он был привязан к регламенту самого Верховного Главнокомандующего. Доклады И.В. Сталину делались, как правило, три раза в сутки. Первый из них делался в 10-11 часов дня по телефону, с 16.00 до 17.00 проходил второй, а с 21.00 до 3.00 в Ставке осуществлялся итоговый доклад за сутки. В ходе него кроме обстановки докладывались проекты директив, приказов и распоряжений. Документы для доклада тщательно отрабатывались, формулировки оттачивались. По степени важности они сортировались в разноцветные папки. В красную папку укладывались первоочередные документы - директивы, приказы, планы. В синюю папку предназначались документы второй очереди. Содержание зеленой папки составляли в основном представления к званиям и наградам, приказы о перемещениях и назначениях. По мере важности документы подписывались.

Наряду с реорганизацией органов стратегического руководства шел непрерывный поиск путей повышения оперативности управления войсками, установления более тесного взаимодействия между фронтами. Уже в первые дни войны, когда в условиях быстро менявшейся обстановки при отсутствии устойчивой связи с фронтами и своевременной достоверной информации о положении войск военное руководство систематически опаздывало с принятием решений, стала очевидной необходимость создания между Ставкой и фронтами промежуточной командной инстанции. В этих целях было принято решение о направлении на фронт руководящих лиц Народного комиссариата обороны, однако эти меры не дали результатов. Поэтому постановлением ГКО от 10 июля 1941 года были созданы три Главных командования войск стратегических направлений.

На Главное командование войск Северо-Западного направления во главе с Маршалом Советского Союза К.Е. Ворошиловым возлагалась координация действий Северного и Северо-Западного фронтов, а также Северного и Балтийского флотов. Главное командование войск Западного направления во главе с Маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко координировало действия Западного фронта и Пинской военной флотилии, а позже - Западного фронта, Фронта резервных армий и Центрального фронта. Главному командованию войск Юго-Западного направления во главе с Маршалом Советского Союза С.М. Буденным предстояло координировать действия Юго-Западного, Южного, а позже и Брянского фронтов. В его оперативном подчинении находился также Черноморский флот. В августе 1941 года был утвержден штат полевого управления Главнокомандующего войсками стратегического направления.

В задачу Главных командований входили изучение и анализ оперативно-стратегической обстановки в полосе направления, информирование Ставки о положении на фронтах, руководство подготовкой операций в соответствии с замыслами и планами Ставки, координация действий войск на стратегическом направлении, руководство партизанской борьбой в тылу противника.

Введение промежуточных органов стратегического руководства в сложных условиях первого периода войны было оправданным. Главные командования имели возможность обеспечить более надежное, четкое управление войсками и организацию взаимодействия между фронтами, оперативнее реагировать на действия противника. Вместе с тем в деятельности Главных командований было много недостатков. Главнокомандующие не только не имели четко определенных функций и достаточно широких полномочий, но и не располагали необходимым резервом сил и материальными ресурсами для активного влияния на ход боевых действий подчиненных им войск. Поэтому вся их деятельность нередко сводилась к передаче информации от фронтов в Ставку и, наоборот, приказов Ставки во фронты. Нередко Ставка ВГК осуществляла непосредственное управление боевой деятельностью фронтов, флотов и армий, минуя Главные командования. Вследствие этих и других причин Главнокомандующие войсками стратегических направлений не сумели улучшить руководство фронтами.

С весны 1942 года появился институт представителей Ставки Верховного Главнокомандования, получивший широкое распространение в годы Великой Отечественной войны. Представители Ставки назначались ею из числа наиболее подготовленных военачальников. Они обладали широкими полномочиями и направлялись обычно туда, где по плану Ставки ВГК решались главные на данный момент задачи.

Функции представителей Ставки не оставались неизменными. До лета 1944 года они сводились главным образом к оказанию помощи командованию фронтов в подготовке и проведении операций, координации усилий фронтов, контролю за исполнением решений Верховного Главнокомандования. Но представители Ставки не имели права принимать в ходе операции принципиально новые решения без санкции Верховного Главнокомандующего. В дальнейшем полномочия представителей Ставки расширялись. Так, в Белорусской наступательной операции Маршал Советского Союза Г.К. Жуков осуществлял непосредственное руководство действиями 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а Маршал Советского Союза А.М. Василевский - 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов.

Генеральный штаб, как орган стратегического руководства, в годы Великой Отечественной войны подчинялся Ставке Верховного Главнокомандования, а фактически одному лицу - И.В. Сталину, который к тому же был и Наркомом обороны.

Следует подчеркнуть, что с началом войны Генеральный штаб был лишен самостоятельности и возможности управлять войсками на фронте.

«Был Сталин, без которого по существующим тогда порядкам никто не мог принять самостоятельного решения. Такая практика в управлении войной оказалась гибельной, так как Генеральный штаб, Нарком обороны с самого начала были дезорганизованы и лишены доверия Сталина». Прежде чем стать эффективным рабочим органом Верховного Главного Командования, Генштаб прошел путь поисков своего места и роли в стратегическом руководстве, своей организационной структуры и методов своей работы. Первые дни войны показали, что распыляя свои усилия на множество различных вопросов, он не мог сосредоточиться на оперативной работе по руководству Вооруженными Силами в крайне тяжелой обстановке. Потребовалось срочно изменить его оргструктуру и передать ряд функций и задач другим управлениям НКО, пересмотреть распорядок работы, уточнить функции всех должностных лиц, утвердить роль ГШ определенным документом (положение о Генштабе).

В соответствии с Постановлением ГКО № 300 от 28 июля 1941 года из Генштаба были переданы в состав:

а) вновь созданного Главного управления формирования и укомплектования войск - организационное и мобилизационное управления, управление по укомплектованию войск;

б) аппарата начальника тыла Красной Армии - отдел военных сообщений;

г) управление устройства тыла и снабжения в июле 1941 года было преобразовано в Управление устройства тыла, вооружения и снабжения Генерального штаба, а в августе оно было передано в аппарат начальника тыла Красной Армии, кроме отделов общего планирования, организации и устройства тыла.

Произошли необходимые изменения в управлениях, в частности, были созданы направления на каждый действующий фронт в составе начальника направления, его заместителя и 5-10 офицеров-операторов.

Кроме того, была создана специальная группа офицеров (корпус офицеров ГШ) для связи с войсками, проверки исполнения директив, приказов и распоряжений Верховного Главнокомандования, Наркома обороны и Генерального штаба, обеспечения Генштаба оперативной, непрерывной и точной информацией об обстановке, для помощи штабам и войскам.

В соответствии с изменением органов, структуры были уточнены функции, задачи и обязанности в целом Генштаба и его управлений. Но главное внимание его сосредоточивалось на оперативно-стратегических вопросах, всестороннем и глубоком изучении обстановки, на анализе и обеспечении решений Ставки Верховного Главного Командования в организационном отношении.

В результате реорганизации Генштаб стал более работоспособным, оперативным органом и смог гораздо результативнее выполнять возложенные на него задачи на протяжении всей войны. Конечно, совершенствование органов структуры Генштаба осуществлялось в ходе войны, но оно было весьма незначительным.

Для слаженной и плодотворной деятельности необходимо было упорядочить работу отделов, управлений и в целом Генерального штаба. Нужен был определенный порядок круглосуточной работы. Об этом было доложено И.В. Сталину еще в бытность начальником Генштаба Г.К. Жукова.

Как правило, об оперативно-стратегической обстановке, отданных за ночь распоряжениях войскам фронтов, просьбах командующих докладывалось три раза в сутки. Утром с 10.00 до 11.00, с 15.00 до 16.00 докладывал в Ставке заместитель начальника Генштаба (чаще всего начальник оперативного управления). Кроме того, вечером итоговый доклад делал начальник Генштаба (с 21.00 до 3.00).

К этому времени готовились определенные документы, и в частности:

карта стратегической обстановки (масштаб 1:2 500 000) на 3-5 суток;

карта оперативной обстановки масштабом 1:200 000 каждого фронта на 2-3 суток. Положение наших войск отображалось до дивизии включительно (а иногда до полка);

боевые донесения каждого фронта.

Все эти документы представлялись начальнику Генерального штаба, с ними он следовал для доклада Верховному Главнокомандующему в Кремль.

Кроме этого, распорядком дня предусматривались следующие вопросы:

сообщения в Ставку ВГК. 4.00, 16.00; - начало рабочего дня - 7.00;

подпись и доклад оперативной сводки - 8.00, 20.00;

сообщения в Совинформбюро - 8.30, 20.30;

оперативное ориентирование - 22.00-23.00;

боевое донесение в Ставку - 23.00.

С возвращением Б.М. Шапошникова, знающего службу Генштаба до тонкостей, в работе постепенно вырабатывался определенный стиль, устанавливались плановость и порядок. Генеральный штаб быстро входил в тот ритм, который диктовала война.

сбор и анализ данных по обстановке;

подготовка выводов и предложений для Ставки ВГК;

разработка планов кампаний и стратегических операций;

разработка и доведение директив, приказов и распоряжений Верховного Главнокомандования, контроль за их выполнением;

создание необходимых группировок;

организация стратегического взаимодействия;

организация, подготовка и использование стратегических резервов и их перегруппировка;

руководство военной разведкой;

оказание помощи командованию и фронтам в подготовке войск к операциям и в управлении их боевыми действиями;

обобщение опыта войны, развитие военного искусства.

С приходом на должность заместителя начальника Генерального штаба А.И. Антонова указанный порядок работы уже сложился. Но педантичный в хорошем смысле этого слова, А.И. Антонов, как, пожалуй, никто до него, внес немало нового в работу Генштаба. Свои предложения по совершенствованию деятельности Генштаба он изложил Верховному на трех листах. Ознакомившись с ними, Верховный, не говоря ни слова, написал: «Согласен. И. Сталин». Предлагалось, в частности, первый доклад в 10-11 часов дня делать по телефону, доклад заместителя начальника Генштаба сохранил время с 16.00 до 17.00. Время для итогового доклада также сохранилось. В это время докладывались, кроме обстановки, проекты директив, приказов и распоряжений. По степени важности они сортировались в разноцветные папки. В красную папку укладывались директивы, приказы, планы распределения личного состава, вооружения, боевой техники, боеприпасов и других материально-технических средств. В синюю папку предназначались документы второй очереди (обычно это были различного рода просьбы). Содержание зеленой папки составляли представления к званиям, наградам, предложения и приказы о перемещениях и назначениях. По мере важности документы подписывались, и им давался ход.

Документы для доклада тщательно отрабатывались, формулировки оттачивались неоднократно, картами занимался лично начальник информационного отдела генерал-майор Платонов. Каждый штрих, наносимый на карту, тщательно выверялся с данными фронтов.

Важное место в работе Генерального штаба, особенно в последний период войны, занимала организация связи и взаимодействия со штабами армий союзников.

3. Кадровый состав и руководство Генерального штаба в период (1941-1945) гг.

В годы Великой Отечественной войны Генштаб являлся основным рабочим органом Ставки Верховного Главнокомандования по стратегическому планированию и руководству вооруженными силами на фронтах. Начальниками Генерального штаба были:

Шапошников Б.М. (август 1941 г. - май 1942 г.),

Василевский А.М. (июнь 1942 г. - февраль 1945 г.),

Антонов А.И. (с февраля 1945 г).

Генеральный штаб образно называли "мозгом армии", и к личности его начальника всегда предъявлялись очень высокие требования. Начальник Генштаба должен обладать обширными военными знаниями, аналитическим умом и большим опытом штабной службы. Для приобретения опыта требуются многие годы. Поэтому пребывание в должности начальника Генштаба в течение 8-10 лет считалось нормальным делом.

Особое место среди всех советских начальников Генштаба занимал Борис Михайлович Шапошников, кадровый офицер царской армии, прекрасно образованный человек, долгое время прослуживший в штабах. Незаурядные способности и глубокая военно-теоретическая подготовка, полученная Борисом Михайловичем в академии Генштаба, помогли ему дослужиться до чина полковника ещё в царской армии. С апреля 1918 г. началась его служба в Красной Армии. Командующий войсками Московского, Приволжского, Ленинградского военных округов; начальник и военный комиссар Военной академии имени М.В. Фрунзе; заместитель народного комиссара обороны СССР - вот далеко не полный послужной список Шапошникова Б.М., получившего звание Маршала Советского Союза в мае 1940 г.

Его заслужено называли "патриархом Генерального штаба". Легендарная генштабовская личность - Борис Шапошников - крупный тактик и стратег, военный мыслитель - создатель советской школы генштабистов. Шапошников Б.М. внёс значительный вклад в теорию и практику строительства Вооружённых сил СССР, в их укрепление и совершенствование, в подготовку военных кадров. В 1923 г. он опубликовал крупное научное исследование тактики и организации кавалерии - «Конница», а через год - книгу «На Висле», обобщая боевой опыт Первой мировой и Гражданской войн.

В 1927-1929 гг. выходит его трехтомный труд «Мозг армии», посвященный работе Генерального штаба, экономическим и политическим вопросам ведения войны. В этом фундаментальном труде Борис Михайлович определил основные положения о характере будущей войны, раскрыл особенности руководства армией в войне и дал чёткое представление о роли, функциях и структуре Генерального штаба как органа Верховного Главнокомандования по управлению Вооружёнными силами. Появление труда «Мозг армии» вызвало огромный интерес, как среди командного состава Красной Армии, так и получило высокую оценку на страницах военной печати за рубежом. Как начальник Генштаба Шапошников целенаправленно стремился проводить в жизнь высказанные им идеи, последовательно решая вопросы, связанные с централизацией в руководстве Вооруженными Силами, боролся за осуществление четкой регламентации штабной службы на всех уровнях.

Ещё в конце 30-х годов Борис Михайлович, отлично разбирающийся в оперативно-стратегические вопросах, стал одним из главных советников Сталина по военным проблемам, будучи в 1937-1940 гг. начальником Генштаба. Однако план ведения кампании с Финляндией, подготовленный Генеральным штабом, и предполагавший использование в предстоящей войне не только войск Ленинградского военного округа, но и дополнительных резервов, подвергся резкой критике Сталина, как переоценивающий возможности финской армии. Вследствие чего, Шапошников был снят с поста начальника Генштаба, а начавшаяся вскоре война с финнами показала, что Генеральный штаб был прав. Таким образом, перед началом Великой Отечественной войны руководили Генштабом последовательно генералы Мерецков К.А. и Жуков Г.К., которые пришли на самые высокие армейские должности совсем недавно. Ошибки в их деятельности были неизбежным следствием отсутствия опыта руководства войсками в масштабах страны. Вместе с тем, нельзя забывать и того, что над каждым высшим командиром незримо висела тень террора. Ни Шапошников, ни Жуков и никто другой не решались спорить со Сталиным по принципиальным вопросам, помня о тот, что попасть в подвал на Лубянке очень легко.

По указанию Сталина И.В. в первый же день войны, 22 июня, из центрального аппарата Генерального штаба в помощь командующим фронтами была направлена группа ответственных работников, включая начальника Генерального штаба генерала армии Жукова Г.К., его первого заместителя генерал-лейтенанта Ватутина Н.Ф., а также маршала Шапошникова Б.М. С июля 1941 г. Шапошников - начальник штаба Западного направления, затем вновь - начальник Генштаба и член Ставки ВГК. Борис Михайлович Шапошников возглавлял Генеральный штаб Красной Армии в самый тяжелый период Великой Отечественной войны, с 20 июля 1941 г. по 11 мая 1942 г.

В Генштабе Шапошников Б.М. быстро провёл ряд организационных мероприятий, улучшивших работу Ставки ВГК. Генштаб под его руководством стал центром оперативно-стратегического планирования, подлинным организатором военных действий армии и флота. Постепенно и далеко не сразу Генеральный штаб - важнейший орган управления - обрел присущую ему роль, став рабочим (а по сути - интеллектуальным) органом Ставки.

Самые важные вопросы стратегического планирования обсуждались предварительно в Ставке в узком кругу лиц - Сталин И.В., Шапошников Б.М., Жуков Г.К., Василевский А.М., Кузнецов Н.Г. Обычно сначала намечали принципиальное решение, которое затем рассматривалось ЦК партии или ГКО. Только после этого Генеральный штаб начинал детально планировать и готовить кампанию или стратегическую операцию. На этой стадии к стратегическому планированию привлекались командующие фронтами и специалисты - начальник тыла Хрулев Л.В., командующий артиллерией Красной Армии Воронов Н.Н., командующий авиацией Новиков Л.А., командующий бронетанковыми войсками Федоренко Я.Н. и другие.

"Штабная работа, - не раз говорил Шапошников, - должна помогать командиру организовывать бой; штаб - первейший орган, с помощью которого командир проводит в жизнь свои решения... В современных условиях без четко сколоченного штаба нельзя думать о хорошем управлении войсками". Под руководством Бориса Михайловича было разработано положение, которым регламентировалась работа фронтовых управлений и управлений Генштаба, что в значительной степени обеспечило надёжное выполнение задач Ставки. Шапошников уделял первостепенное внимание совершенствованию стратегического руководства войсками, налаживанию бесперебойного управления ими во всех звеньях, принимал энергичные меры по улучшению деятельности фронтовых, армий и войсковых штабов.

При его непосредственном руководстве было оперативно осуществлено подтягивание резервов из глубины страны, уточнение боевого состава войск действующей армии после жестоких ударов врага. В сложившейся тяжёлой обстановке первых месяцев войны Борис Михайлович сделал очень многое для армии и страны. При его прямом участии были разработаны план проведения Смоленского сражения, контрнаступления под Москвой, ряд важнейших операций в ходе битвы за Ленинград, планирование и подготовка общего наступления зимой 1942 г. "Основная тяжесть руководства Генштабом лежала на плечах Бориса Михайловича Шапошникова. Несмотря на тяжелую болезнь, он успевал выполнять всю необходимую работу в Генштабе и к тому же не малую роль играл в Ставке. Сердце сжималось всякий раз, когда мы видели своего начальника: он непривычно ссутулился, покашливал, но никогда не жаловался. А его умение сохранять выдержку, обходительность просто поражало", - из воспоминаний генерала армии Штеменко С.М.

Человек большого обаяния, немногословный, при внешней сдержанности и стремлении держится вдали от политической сцены, Борис Михайлович относился с истинно отеческой теплотой к своим молодым сотрудникам: "Если что получалось у нас не так, он не бранился, даже не повышал голоса, а лишь спрашивал с укоризной:

Что же это вы, голубчик?

Слово "голубчик" у него было любимое. В зависимости от интонации и ударения оно определяло позицию маршала", - вспоминал Штеменко С.М.

"Глубокие знания и эрудиция его в разных областях военного дела порой просто потрясали. На мой взгляд, этим нередко пользовался и Верховный Главнокомандующий. На заседаниях в Ставке он, прежде чем сделать свое заключение по какому-то вопросу, предлагал высказаться Шапошникову. И тот, используя свой многолетний опыт генштабиста, как правило, выдвигал аргументированные предложения", - писал адмирал Кузнецов Н.Г. Борис Михайлович обладал удивительной способностью запоминать детали, у собеседника создавалось впечатление, что он знает труд классика военного искусства Карла фон Клаузевица «О войне» - наизусть. Его большое трудолюбие и умение работать с людьми оказывали огромное влияние на формирование личностей работников Генерального штаба. Его вежливость в отношениях с подчиненными, скромность и большой такт, а так же дисциплинированность и предельная исполнительность, личный авторитет - все это воспитывало у работавших вместе с ним людей чувство ответственности и высокую культуру поведения.

Шапошников Б.М. пользовался большим уважением И. Сталина. Василевский А.В. писал так по этому поводу: "Когда состоялись мои первые поездки вместе с Борисом Михайловичем в Кремль, первые встречи с членами Политбюро ЦК ВКП (б) и лично со Сталиным, я имел возможность убедиться, что Шапошников пользовался там особым уважением. Сталин называл его только по имени и отчеству. Только ему одному разрешал курить в своем рабочем кабинете, а в разговоре с ним никогда не повышал голоса, если и не разделял высказываемой им точки зрения на обсуждаемый вопрос. Но это чисто внешняя сторона их отношений. Главное же заключается в том, что предложения Шапошникова, всегда глубоко продуманные и глубоко аргументированные, как правило, не встречали особых возражений".

Напряженная работа начальником Генштаба, частое недосыпание - в результате крайнее переутомление в конце ноября 1941 г., привели к болезни Бориса Михайловича, ему пришлось прервать работу почти на две недели. К середине марта Генеральный штаб завершил все обоснования и расчеты по плану операций на весну и начало лета 1942 г. Главная идея плана: активная стратегическая оборона, накопление резервов, а затем переход в решительное наступление. Борис Михайлович доложил план Верховному Главнокомандующему, затем работа над планом продолжалась. Сталин согласился с предложениями и выводами начальника Генштаба. При этом, Верховным Главнокомандующим было предусмотрено проведение на ряде направлений частных наступательных операций.

Хотя Шапошников и не рассматривал такое решение как оптимальное, но не считал возможным отстаивать далее свое мнение. Он руководствовался правилом: начальник Генштаба располагает обширной информацией, но Верховный Главнокомандующий оценивает обстановку с более высоких, самых авторитетных позиций. В частности, Сталин дал Тимошенко согласие на разработку операции с целью разгрома харьковской группировки врага наличными силами и средствами Юго-Западного направления. Шапошников, учитывая рискованность наступления из оперативного мешка, каким являлся Барвенковский выступ для войск Юго-Западного фронта, предназначавшихся для этой операции, внес предложение воздержаться от ее проведения. Однако его мнение не было учтено. Наступление Юго-Западного фронта оказалось неудачным. В результате и обстановка, и соотношение сил на юге резко изменились в пользу немцев, причем изменились именно там, где противник наметил свое летнее наступление. Это и обеспечило ему успех прорыва к Сталинграду и на Кавказ.

Шапошников Б.М. был болен, а напряженная работа не могла не сказаться на его здоровье - весной 1942 г. его болезнь обострилась. Борис Михайлович обратился в ГКО с просьбой перевести его на другой участок работы. На должности начальника Генштаба Шапошникова сменил его заместитель - генерал армии Василевский А.М. Борис Михайлович по-прежнему оставался заместителем наркома обороны, а с июня 1943 г. - начальник Высшей военной академии имени Ворошилова. По поручению ГКО руководил разработкой новых уставов и наставлений. В короткий срок комиссия, которую Шапошников Б.М. возглавлял, рассмотрела проекты нового Боевого устава пехоты, Полевого устава, боевых уставов родов войск. 26 марта 1945 г., не дожив до Победы 45 дней, Шапошников скончался.

Василевский Александр Михайлович родился 18 сентября 1895 года в селе Новая Гольчиха недалеко от Кинешмы на Волге в многодетной семье православного священника. Александр Василевский начал свое образование в духовном училище в Кинешме, которое закончил в 1909 г. Затем продолжил образование в духовной семинарии в Костроме. Будучи уже известным советским военачальником, Александр Михайлович вынужден был отречься от родителей как от "классово чуждых элементов" и долгие годы даже не переписывался с отцом. Возможно Александр стал бы священником, хотя мечтал стать агрономом, но началась Первая мировая война. "В юности очень непросто решить задачу, какой дорогой пойти. И в этом смысле я всегда сочувствую тем, кто выбирает дорогу. Я, в конце концов, стал военным. И благодарен судьбе, что вышло именно так, и думаю, в жизни я оказался на своем месте. Но страсть к земле не исчезла. Я думаю, каждый человек, так или иначе, испытывает это чувство. Очень люблю запах талой земли, зеленых листьев и первой травы…", - вспоминал маршал Василевский А.М.

Сдав экстерном экзамен за четвертый курс семинарии и подав прошение разрешить ему добровольцем ехать на фронт, он получает направление в Алексеевское военное училище, которое в то время готовило ускоренные выпуски. Это училище, созданное в 1864 г. в Лефортове, сначала называлось Московским пехотным юнкерским, а в 1906 по указу Николая II было переименовано в честь рождения наследника престола. "По чину" оно считалось третьим - после Павловского и Александровского, - и учились в нем в основном дети разночинцев. Через четыре месяца состоялся выпуск по ускоренному курсу обучения военного времени. Осенью и зимой 1915 г., в грязь и холод, шли бои с австро-венгерской армией. Жили прямо в окопах: рыли землянки на два-три человека, спали в шинели, подстелив одну полу и накрывшись другой. К весне его рота становится лучшей в полку по дисциплине и боеспособности. Два года на передовой, без отпусков и нормального отдыха, в боях и походах ковался настоящий характер воина. Во время Первой мировой войны Александр Василевский командовал ротой, батальоном, дослужился до звания штабс-капитана. Имел авторитет у прогрессивно настроенных офицеров.

В Красной Армии Александр Михайлович с мая 1919 г. По ноябрь 1919 г. - помощник командира взвода, командир роты, в течение двух месяцев - командир батальона: с января 1920 г. по апрель 1923 г. - помощник командира полка; по сентябрь - временно исполняющий обязанности командира полка, по декабрь 1924 г. - начальник дивизионной школы и по май 1931 г. - командир стрелкового полка. С 1931 по 1936 гг. Александр Михайлович прошел школу штабной службы в Наркомате обороны и штабе Приволжского военного округа. Осенью 1936 г. полковник Василевский был направлен в только, что созданную Академию Генерального штаба. Незаурядные способности позволили ему успешно закончить Академию Генерального штаба и возглавить в Генштабе отделение оперативной подготовки. Из 137 товарищей Василевского по Академии - лучших из лучших, - отбором которых на курс специально занимался ЦК партии, закончили Академию только 30, остальные были репрессированы.

С 4 октября 1937 г. Василевский А.М. начал службу в Генеральном штабе, под началом Шапошникова Бориса Михайловича. Большой жизненной удачей для будущего маршала была встреча с Шапошниковым Б.М., который обладал богатейшей эрудицией, превосходно тренированной памятью, работал, по его собственному признанию, до изнеможения. Выдающиеся теоретические познания счастливо сочетались у него с практическим опытом. Будучи профессионалом, Борис Михайлович не любил недоучек, верхоглядов, людей самонадеянных и самовлюбленных. Сотрудников в Генштаб приглашал только тех, кто окончил с отличием военные академии. Он покорял подчиненных вежливостью, выдержкой, уважением их мнения. В силу этих причин относительно малочисленный коллектив Генерального штаба в целом успешно выполнил свою миссию в сложнейших условиях начала Великой Отечественной войны. Кроме этого, Шапошников пользовался редким доверием И. Сталина, который высоко ценил профессиональные качества крупнейшего генштабиста.

Шапошников представил Василевского И.В. Сталину. Его рекомендация, помноженная на талант и работоспособность самого Александра Михайловича, резко подняли его авторитет в глазах вождя. После кровопролитной советско-финской войны именно Василевский (по общим указаниям Сталина) разрабатывает проект новой границы и два месяца возглавляет комиссию по её проведению - договаривается с финской стороной. Именно он в качестве военного эксперта едет в Берлин в составе делегации председателя Совнаркома В.М. Молотова для переговоров с Гитлером и министром иностранных дел Германии Риббентропом. Василевский был главным исполнителем плана стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай агрессии на Западе и на Востоке.

В конце июля 1941 г. Александр Михайлович назначается начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генштаба. Первые два месяца войны он буквально не выходил из Генштаба, спал там же, по четыре-пять часов в сутки. "Отличительной чертой Александра Михайловича всегда было доверие к подчинённым, глубокое уважение к людям, бережное отношение к их достоинству. Он тонко понимал, как трудно сохранять организованность и чёткость в критической обстановке неблагоприятно развивающегося для нас начала войны, и старался сплотить коллектив, создать такую рабочую обстановку, когда совсем не чувствовалось бы давление власти, а лишь ощущалось крепкое плечо старшего, более опытного товарища, на которое в случае необходимости можно опереться. За теплоту, душевность, искренность мы все платили ему тем же. Василевский пользовался в Генштабе не только высочайшим авторитетом, но и всеобщей любовью", - так вспоминал о Василевском С.М. Штеменко («Генеральный штаб в годы войны»).

Став вторым по своей роли в Генштабе, Василевский вместе с Б.М. Шапошниковым, сменившим Г.К. Жукова на посту начальника Генштаба, ежедневно, а иногда и по нескольку раз в сутки бывал в Ставке, участвовал в рассмотрении всех важных вопросов ведения военных действий, повышения боевой мощи Вооруженных Сил. Александр Михайлович при участии восьми генштабистов готовил всю необходимую информацию об обстановке на фронтах, представлял рекомендации о распределении поступавших сил и средств для войск на передовой, предложения по перестановке и выдвижению военных кадров. Генштаб, большую часть войны находился в Москве на улице Кирова. Бомбоубежищем для оперативных работников штаба служила станция метро «Кировская». Для пассажиров она была закрыта - поезда проходили без остановки. Зал станции от колеи был отгорожен и поделен на рабочие помещения. Сюда же во время воздушной тревоги спускались Верховный Главнокомандующий и члены Политбюро, находившиеся в Москве. "Работа Ставки строилась особым образом. Верховный Главнокомандующий для выработки того или другого оперативно-стратегического решения или для рассмотрения других важных проблем вооруженной борьбы вызывал к себе ответственных лиц, имевших непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу. Тут могли быть члены и не члены Ставки, но обязательно члены Политбюро, руководители промышленности, вызванные с фронта командующие. Все, что вырабатывалось тут при взаимных консультациях и обсуждениях, немедленно оформлялось в директивы Ставки фронтам. Такая форма работы была эффективной", - вспоминал маршал Василевский А.М.

В ходе битвы под Москвой Александр Михайлович стал генерал-лейтенантом, получил первое легкое ранение, еще больше сблизился с командующим фронтом Г.К. Жуковым. В самые критические моменты обороны Василевский смягчал, как мог гнев Верховного в отношении Жукова, Рокоссовского, Конева. По воспоминаниям К.М. Симонова "Александр Михайлович соединил в себе неуклонную волю и удивительную чуткость, деликатность и душевность". 24 июня 1942 года, в тяжелейшее для страны и Красной Армии время Александр Михайлович стал начальником Генерального штаба, а с 15 октября 1942 г. - одновременно заместителем народного комиссара обороны СССР. Он выполнял огромный объем работы начальника Генерального штаба и в то же время представителя Ставки на фронтах. Военные статистики подсчитали, что за 34 военных месяца нахождения на посту начальника Генштаба Александр Михайлович 22 месяца работал на фронтах, координируя их действия в важнейших стратегических операциях, и только 12 месяцев - в Москве.

Жуков Г.К. так пишет в своих воспоминаниях о Василевском А.М.: "Александр Михайлович не ошибался в оценке оперативно-стратегической обстановки. Поэтому именно его И.В. Сталин посылал на ответственные участки советско-германского фронта в качестве представителя Ставки. В ходе войны во всей полноте развернулся талант Василевского как военачальника крупного масштаба и глубокого военного мыслителя. В тех случаях, когда И.В. Сталин не соглашался с мнением Александра Михайловича, Василевский умел с достоинством и вескими аргументами убедить Верховного, что в данной обстановке иного решения, чем предлагает он, принимать не следует". Фронтовые поездки не всегда кончались благополучно. В день освобождения Севастополя Василевский решил посмотреть воспетый во славе город. Машин по нему шло много. Одна за другой они везли солдат и боеприпасы. Доехали до Мекензиевых гор. И вдруг под колесами автомобиля - взрыв. Наскочили на мину. Произошел удар такой силы, что двигатель отбросило в сторону. Александра Михайловича ранило в голову.

Жуков Г.К. и Василевский А.М. готовили план контрнаступления, окружения и разгрома крупнейшей группировки вермахта под Сталинградом, а затем успешно его осуществили. На А.М. Василевского Ставка возложила координирование действий всех трех фронтов Сталинградского направления при проведении контрнаступления. С этой миссией он, как представитель Ставки, пробудет на Сталинградском фронте до великой победы на Волге. Однако после окончания Сталинградской битвы напряжение в деятельности Василевского не спадало. А.М. Василевский по-прежнему разрывался между руководством Генштабом и командировками на фронт. 16 февраля 1943 г. А.М. Василевскому было присвоено звание Маршала Советского Союза. По поручению Ставки Александр Михайлович координировал действия Воронежского и Степного фронтов в Курской битве. В Курской битве против Василевского воевал лучший военный стратег вермахта - фельдмаршал Манштейн.

Затем Василевский А.М. руководил планированием и проведением операций по освобождению Донбасса, Северной Таврии, Криворожско-Никопольской операции, операции по освобождению Крыма, Белорусской операции. В операции «Багратион» он координировал действия 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов. За образцовое выполнение заданий Ставки по руководству этими операциями Александру Михайловичу 29 июля 1944 г. было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». После гибели генерала И.Д. Черняховского с февраля 1945 г. командовал 3-м Белорусским фронтом в Восточно-Прусской операции, завершившейся знаменитым штурмом Кенигсберга. За четыре дня, с 6 по 9 апреля, войска фронта овладели этим "абсолютно неприступным бастионом немецкого духа". 25 апреля войска 3-го Белорусского фронта при активном участии Балтийского флота заняли порт и крепость Пиллау - последний опорный пункт Германии на Земландском полуострове.

В июле 1945 г. А.М. Василевский был назначен главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке. Всего за 24 дня советские и монгольские войска сумели разгромить в Манчжурии миллионную Квантунскую армию. Второй медали «Золотая Звезда» Василевский А.М. был удостоен 8 сентября 1945 г. за умелое руководство советскими войсками на Дальнем Востоке во время войны с Японией.

В отношении Сталина Василевский А.М. считал, что он был человеком "незаурядным, с натурой сложной, противоречивой. В силу положения на нем лежала особая ответственность. Эту ответственность он глубоко сознавал. Однако это не значит, что он не делал ошибок. На первых порах войны он явно переоценивал свои силы и знания в руководстве войной, основные вопросы крайне сложной фронтовой обстановки пытался решать единолично, что нередко приводило к еще большему осложнению обстановки и тяжелым потерям". Будучи человеком сильной воли, но с крайне неуравновешенным и жестким характером, Сталин в ту пору серьезных неудач на фронте часто выходил из себя, срывая гнев иногда и на людях, которых трудно было винить. Но надо откровенно сказать: свои ошибки, допущенные в первые годы войны, Сталин не только глубоко пережил, но и сумел сделать из них правильные выводы. Начиная со Сталинградской операции, его отношение ко всем, кто принимал участие в разработке стратегически важных решений, резко изменилось к лучшему. Со Сталиным спорить, правда, решались немногие. Но сам он, слушая иногда очень горячие споры, улавливал истину и умел менять уже, казалось бы, принятое решение. Надо прямо сказать: Ставка держала руку на пульсе войны постоянно.

В марте 1946 г. Александр Михайлович вновь возглавил Генеральный штаб, в 1949-1953 гг. Василевский - министр Вооруженных Сил СССР. В 1953-1956 гг. он был первым заместителем министра обороны СССР, но 15 марта 1956 г. его освобождают от занимаемой должности по личной просьбе, однако уже в августе 1956 г. вновь назначают заместителем министра обороны СССР по вопросам военной науки. В декабре 1957 г. он "уволен в отставку по болезни с правом ношения военной формы", а в январе 1959 г. вновь возвращен в кадры Вооруженных Сил и назначен генеральным инспектором Группы генеральных инспекторов МО СССР (по 5 декабря 1977 г.). Умер А.М. Василевский 5 декабря 1977 г. Похоронен Василевский А.М. на Красной площади в Москве у Кремлевской стены. Как напутствие в жизни для сегодняшней молодёжи звучат его слова: "Молодым людям я должен сказать о главной ценности в человеческой жизни. Родина - главное наше богатство. Цените и берегите это богатство. Думайте не о том, что может дать Родина вам. Думайте о том, что можете вы дать Родине. В этом главный ключ к хорошо осмысленной жизни".

Алексе?й Инноке?нтьевич Анто?нов родился 15 сентября 1896 года в городе Гродно, в семье офицера 26-й артиллерийской бригады. Семья Антоновых была обыкновенной семьей командира батареи с небольшим доходом. В 1915 году Алексей поступил в Петербургский университет, но вскоре из-за материальных трудностей был вынужден прервать учебу и пойти работать на завод.

В 1916 году Алексея Антонова призывают в армию и направляют в Павловское военное училище. По окончании курса обучения новоиспеченного прапорщика назначают в лейб-гвардии Егерский полк.

Участвуя в боях на полях Первой мировой войны, молодой офицер А. Антонов был ранен и награжден орденом Святой Анны IV степени с надписью За храбрость. После выздоровления солдаты избирают его помощником полкового адъютанта.

В мае 1918 года прапорщик Антонов был уволен в запас. Учился на вечерних курсах Лесного института, работал в продовольственном комитете Петрограда, а в апреле 1919 года был призван в РККА. С этого момента Алексей Иннокентьевич посвятил всю свою жизнь служению Родине в рядах ее Вооруженных Сил. Начал он службу в должности помощника начальника штаба 1-й Московской рабочей дивизии, сражавшейся на Южном фронте. После тяжелых боев в июне 1919 года остатки этой дивизии были переданы в состав 15-й Инзенской стрелковой дивизии. В этой дивизии А.И.Антонов прослужил до августа 1928 года, занимая различные штабные должности. За активное участие в форсировании Сиваша он был награжден Почетным оружием Революционного Военного Совета Республики, а в 1923 году ему была вручена Почетная грамота.

В 1928 году молодой командир поступает в Академию имени М.В.Фрунзе, по окончании которой его назначают начальником штаба 46-й стрелковой дивизии в городе Коростень. В 1933 году он окончил оперативный факультет этой же академии и вновь уехал на прежнюю должность. В октябре 1934 года А.И. Антонов стал начальником штаба Могилев-Ямпольского укрепрайона, а в августе 1935 года - начальником оперативного отдела штаба Харьковского военного округа.

В октябре 1936 года открывается Академия Генерального штаба РККА. В числе первых слушателей этого учебного заведения были А.М. Василевский, Л.А. Говоров, И.Х. Баграмян, Н.Ф. Ватутин и А.И. Антонов.

По окончании академии в 1937 году Алексей Иннокентьевич был назначен начальником штаба Московского военного округа.

В конце 1938 года А.И. Антонова назначают старшим преподавателем, а через некоторое время - заместителем начальника кафедры общей тактики Военной академии имени М.В. Фрунзе. В феврале 1940 года ему присвоено ученое звание доцента, а в июне этого же года - воинское звание генерал-майора. В марте 1941 года А.И. Антонов назначен на должность заместителя начальника штаба Киевского Особого военного округа.

Началась Великая Отечественная война. В августе 1941 года генерал-майор А.И. Антонов назначен начальником штаба Южного фронта. К этому времени войска фронта вели напряженные оборонительные бои. В ходе этих боев штабом Южного фронта была подготовлена и в ноябре проведена Ростовская наступательная операция, в результате которой была разгромлена 1-я немецкая танковая армия. Был освобожден Ростов-на-Дону, а противник отброшен от этого города на 60 - 80 километров. За успешные действия в Ростовской операции А.И. Антонов был награжден орденом Красного Знамени, ему было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта. С июля 1942 года Алексей Иннокентьевич последовательно возглавлял штабы Северо-Кавказского фронта, Черноморской группы войск и Закавказского фронта. Войска этих фронтов, проявив исключительную стойкость, остановили врага, не дав ему овладеть Черноморским побережьем и прорваться в Закавказье. За гибкое и умелое руководство войсками генерал-лейтенант А.И.Антонов был награжден вторым орденом Красного Знамени. В декабре 1942 года приказом Ставки Верховного Главнокомандования Алексей Иннокентьевич назначается первым заместителем начальника Генерального штаба и начальником Оперативного управления. С этого времени началась активная работа А.И. Антонова в этом высшем органе управления Красной Армией.

Работа в Генеральном штабе сложна и многогранна. В его функции входили сбор и обработка оперативно-стратегической информации об обстановке, складывавшейся на фронтах, подготовка оперативных расчетов и предложений по использованию Вооруженных Сил, непосредственная разработка планов военных кампаний и стратегических операций на театрах военных действий. На основе решений Ставки и Верховного Главнокомандующего Генеральный штаб готовил директивы командующим фронтами, флотами и видами Вооруженных Сил и их штабам, готовил приказы народного комиссара обороны, осуществлял контроль за их исполнением, следил за подготовкой стратегических резервов и их правильным использованием.

На Генеральный штаб была возложена также задача обобщения передового боевого опыта объединений, соединений и частей. Генштаб разрабатывал важнейшие положения в области военной теории, готовил предложения и заявки на производство военной техники и вооружений. Он являлся также ответственным за координацию боевых действий партизанских формирований с соединениями Красной Армии.

В январе 1943 года генерал А.И. Антонов в качестве представителя Ставки был направлен на Брянский, а затем на Воронежский и Центральный фронты. Воронежско-Касторненская операция, в ходе которой Алексей Иннокентьевич занимался координацией действий войск, была успешно завершена. Были освобождены города Воронеж и Курск. По представлению А.М. Василевского генерал-лейтенант А.И. Антонов был награжден орденом Суворова I степени. По окончании этой командировки Алексей Иннокентьевич стал бывать в Ставке по нескольку раз в день. Он тщательно анализировал поступавшую с фронтов информацию, заслушивал многих генералов и офицеров, согласовывал наиболее важные вопросы с командованием фронтов и докладывал предложения Верховному Главнокомандующему. В апреле 1943 года А.И. Антонову присваивается воинское звание генерал-полковника, а в мае он освобождается от обязанностей начальника Оперативного управления, оставаясь первым заместителем начальника Генерального штаба.

Первой большой стратегической операцией, в планировании которой А.И. Антонов принимал непосредственное участие, была Курская битва. За организацию и подготовку этого сражения он был награжден орденом Отечественной войны I степени. Готовящемуся противником мощному наступлению на Курской дуге советское Верховное Главнокомандование решило противопоставить глубоко эшелонированную, непреодолимую оборону, обескровить немецкие войска, а затем контрнаступлением завершить их разгром. В результате Красная Армия нанесла противнику такое поражение, от которого фашистская Германия уже не смогла оправиться. Была создана прочная основа для проведения широких наступательных операций на всем фронте в целях полного изгнания врага с советской территории.

За блестяще спланированную и успешно проведенную операцию на Курской дуге в августе 1943 года А.И.Антонову было присвоено воинское звание генерала армии. Важным в жизни Алексея Иннокентьевича стала Белорусская операция. В ходе ее подготовки и проведения в полной мере раскрылись его выдающиеся организаторские способности и стратегические дарования. 20 мая 1944 года генерал представил на рассмотрение Ставки план этой операции, получившей кодовое наименование Багратион. Была проведена огромная работа по скрытному сосредоточению войск и боевой техники, мероприятия по дезинформации противника. Начавшееся наступление явилось полной неожиданностью для гитлеровских войск.

В результате мощных ударов четырех фронтов советские войска разгромили группу армий Центр, освободили Белоруссию, часть Литвы и Латвии, вступили на территорию Польши и подошли к границам Восточной Пруссии, продвинувшись на 550 - 600 километров и расширив фронт наступления более чем на 1000 километров. За организацию и проведение этой операции Алексей Иннокентьевич вновь был награжден орденом Суворова I степени.

Белорусская операция еще больше укрепила деловые взаимоотношения А.И. Антонова с Верховным Главнокомандующим. Именно в этот период И.В. Сталин все чаще и чаще поручает Алексею Иннокентьевичу ответственные задания, внимательно выслушивает его, особенно по оперативным вопросам. Гораздо чаще Верховный Главнокомандующий начал обращаться к нему и по многочисленным проблемам взаимоотношений с союзниками. Известный авиаконструктор А.С. Яковлев писал: Антонов был очень близок к Сталину, который считался с его мнением, питал к нему явную симпатию и доверие, проводил с ним долгие часы, обсуждал положение на фронтах и планировал будущие операции.

Командующие войсками, приезжавшие в Ставку, прежде чем идти к Верховному Главнокомандующему, шли к А.И. Антонову и советовались с ним по своим планам и всем вопросам подготовки боевых действий. Представители Ставки, направляя свои доклады И.В. Сталину, непременно адресовали их копию товарищу Антонову, зная, что генерал предпримет по этим докладам все необходимое точно и в срок.

Во второй половине 1944 года стало ясно, что именно А.И. Антонову будет поручено возглавить группу советских военных экспертов на предстоящей конференции глав трех правительств. Крымская конференция начала свою работу 4 февраля 1945 года с обсуждения военных вопросов. Главы правительств СССР, США и Великобритании рассмотрели обстановку на европейских фронтах. Доклад о положении на советско-германском фронте сделал генерал армии А.И. Антонов. В ходе переговоров на него была возложена обязанность координировать действия стратегической авиации союзников. В феврале 1945 года Алексей Иннокентьевич был награжден орденом Ленина. Представляя его к этой награде, Маршал Советского Союза А.М. Василевский писал: Генерал армии Антонов А.И., будучи Первым Заместителем нач. Генштаба, фактически с весны 1943 года несет на себе всю тяжесть работы нач. Генштаба при Ставке Верховного Главнокомандования и вполне с нею справляется. Отлично руководит работой всего Центрального аппарата НКО. После гибели И.Д. Черняховского командующим 3-м Белорусским фронтом был назначен А.М. Василевский, а А.И. Антонов стал начальником Генерального штаба Красной Армии. Одновременно он был включен в состав Ставки ВГК. Карта Берлина и прилегающих к нему районов появилась на столе у Алексея Иннокентьевича летом 1944 года, в период проведения Белорусской операции. А 1 апреля 1945 года в Ставке был заслушан его доклад об общем плане Берлинской операции. За десять дней советские войска окружили Берлинскую группировку противника и соединились на реке Эльбе с войсками союзников. 8 мая 1945 года Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции, а через несколько дней советские войска разгромили группировку немецко-фашистской армии в Чехословакии. 4 июня 1945 года за умелое выполнение заданий Верховного Главнокомандования в деле проведения боевых операций большого масштаба генерал армии А.И. Антонов был награжден высшим полководческим орденом Победа.

В первых числах июня 1945 года Генеральный штаб под руководством А.И. Антонова вместе с А.М. Василевским завершил разработку плана войны с Японией. На Потсдамской конференции генерал проинформировал об этом военных представителей США и Великобритании. 7 августа И.В. Сталин и А.И. Антонов подписали приказ о начале боевых действий против Японии с утра 9 августа. В трудных условиях этого театра войны Красная Армия нанесла сокрушительный удар по японским вооруженным силам. Советскими войсками были полностью освобождены Маньчжурия, Ляодунский полуостров, Северная Корея, южная часть острова Сахалин и Курильские острова. Сразу же по окончании войны в Европе Генеральный штаб занялся разработкой плана демобилизации воинов старших возрастов из армии и флота и быстрейшего возвращения их домой и вовлечения в деятельность по восстановлению страны. В течение 1945 года были расформированы все фронты и многие армии, корпуса и отдельные части, сокращено количество военно-учебных заведений. В марте 1946 года Маршал Советского Союза А.М. Василевский снова вступил в должность начальника Генерального штаба, а генерал армии А.И. Антонов стал его первым заместителем. Именно на него была возложена вся ответственность за исполнение Закона о демобилизации и проведение ряда других организационных мероприятий.

В течение 1945-1948 годов было демобилизовано более 8 миллионов человек, кадровые войска организационно были сведены в военные округа. В конце 1948 года генерал назначается первым заместителем, а с 1950 года - командующим войсками Закавказского военного округа. Теперь в основе жизни и деятельности войск лежали не бои и сражения, а боевая подготовка в условиях мирного времени. Требовалось заниматься вопросами подготовки командиров и штабов тактического и оперативного звена, изучать новую военную технику и вооружение. Осенью 1953 года в Закавказском военном округе под руководством генерала армии А.И. Антонова были проведены крупные маневры, на которых личный состав проявил исключительную физическую выносливость, моральную выдержку и воинское мастерство. В 1949 году был создан военно-политический блок НАТО. Началась так называемая холодная война. В ответ 14 мая 1955 года Советский Союз и его союзники подписали в Варшаве Договор о дружбе, сотрудничестве и военной помощи. За год до создания организации Варшавского Договора генерал армии А.И. Антонов вновь был назначен первым заместителем начальника Генерального штаба и членом коллегии Министерства обороны СССР. А с подписанием Договора он был избран Генеральным секретарем Политического консультативного комитета и назначен начальником штаба Объединенных вооруженных сил. Находясь на этом посту, Алексей Иннокентьевич много времени отводил разработке вопросов оперативного, организационного и военно-научного характера, проведению мероприятий по техническому оснащению войск, их боевой и оперативной подготовке. В короткий срок был налажен аппарат управления для армий стран Варшавского Договора, организовано обучение войск совместным действиям в современной войне. Неутомимый начальник штаба Объединенных вооруженных сил лично участвовал во многих учениях войск союзных стран, помогая нашим друзьям и делясь с ними своим бесценным опытом. С 1946 года в течение 16 лет А.И. Антонов был депутатом Верховного Совета СССР. Он часто встречался со своими избирателями, чутко относился к их запросам, предложениям и просьбам.

генеральный штаб война отечественный

Заключение

Еще в те годы А.М. Василевский писал в своих воспоминаниях Наивысшей и неопровержимой оценкой деятельности ГКО является весь ход Великой Отечественной войны, всемирно-исторические, незабываемые в веках победы советского народа над фашистскими агрессорами.

«Мы, старшие советские военачальники, и тем более те из нас, которые имели возможность и счастье работать в эти суровые годы под непосредственным руководством ГКО, являемся свидетелями титанической работы, проделанной ЦК Коммунистической партии, Государственным Комитетом обороны для осуществления возникавших день за днем, казалось бы, совершенно невыполнимых по объемам и срокам задач в области руководства вооруженной борьбой на фронте и напряженным трудом в тылу- в оборонной промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве.»

Генеральный штаб играл огромную роль во время Великой Отечественной войны. Строительство Вооруженных Сил и соответствие их организации задачам обороны страны являются коренными вопросами, обусловливающими могущество и обороноспособность государства. Поэтому они постоянно находятся в поле зрения Центрального Комитета партии, правительства. Среди военных органов, проводящих в жизнь решения партии и правительства, видную роль играет Генеральный штаб, планирующий и разрабатывающий все основные вопросы, касающиеся Вооруженных Сил. Зная, что медлить нельзя Генеральный штаб начал работать уже в силу своих возможностей. Благодаря жесткой централизации, грамотности руководящего состава, а так самого участия Сталина, генштаб выполнил свои обязательства по военному управлению, порядку. Генштаб играл важную роль в подготовке Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций.

В ходе изучения данной темы были рассмотрены и изучены задачи и функции Генерального штаба, его структура и организация, а так же тщательно изучен кадровый состав.

Список использованных источников и литературы

1) История второй мировой войны в двенадцати томах. П.М. Деревянко, О.А. Ржешевский, С.П. Козырев.

) Н. Верт. История Советского государства. 1900-1991. Пер с фр. 2-е изд.-М.: ИНФРА-М, 1999. - 544с.

3) Василевский А.М. Дело всей жизни. Изд. 2-е М., Политиздат, 607с.

4) Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. - 2-е издание. / Литературная запись Сомова Г. А. - М.: Воениздат, 1989.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.