Скифы - это русы, наши прямые предки. Русские не славяне

Около 750 года до н. э. на черноморском побережье возникли первые колонии ионических городов-метрополий. Очень скоро Понт Аксинский («негостеприимный») сменил свой эпитет на Эвксинский - «гостеприимный». Литературным следствием греческой колонизации Черного моря было появление первого историко-этнографического описания северной части ойкумены, принадлежавшее Геродоту (ок. 484-425 гг. до н. э.).

Более десяти лет им владела «охота к перемене мест». За это время он объездил почти все страны Передней Азии и побывал в Северном Причерноморье. Геродот наблюдал и изучал обычаи и нравы чужих народов без тени расового высокомерия, с неистощимым интересом подлинного исследователя, «чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности», - за что был причислен Плутархом (ок. 46-после 119 г. н. э.) к «филоварварам» - любителям чужого, презираемым образованными людьми того времени.

К сожалению, исконно славянские земли остались совершенно неизвестными «отцу истории». Области за Дунаем, пишет он, «по-видимому, необитаемы и беспредельны». Он знает только одну народность, живущую севернее Дуная, а именно сигиннов, кочевое ираноязычное племя. Сигинны во времена Геродота заняли территорию почти по всему степному левобережью Дуная; на западе их земли простирались до владений адриатических венетов. Из этого можно заключить, что в V веке до н. э. области славянского поселения все еще находились к северу от почти непрерывной горной цепи - Рудных гор, Судет, Татр, Бескид и Карпат, - протянувшейся по Центральной и Восточной Европе с запада на восток.
Гораздо больше сведений Геродоту удалось собрать о Скифии и скифах.

Скифы, в VIII веке до н. э. вытеснившие из Северного Причерноморья полулегендарных киммерийцев, вызывали живой интерес у греков из-за их соседства с греческими колониями в Крыму, снабжавшими хлебом Афины и другие эллинские города-государства. Аристотель даже упрекал афинян за то, что они целые дни проводят на площади, слушая волшебные повести и рассказы людей, возвратившихся с Борисфена (Днепра). Скифы слыли по-варварски храбрым и жестоким народом: они сдирали кожу с убитых врагов и пили вино из их черепов. Сражались они как пешими, так и конными. Особенно славились скифские лучники, чьи стрелы были обмазаны ядом. В изображении образа жизни скифов античным писателям редко удавалось избежать тенденциозности: одни рисовали их людоедами, пожиравшими собственных детей, тогда как другие, наоборот, превозносили чистоту и неиспорченность скифских нравов и упрекали своих соотечественников за то, что они развращают этих невинных детей природы, приобщая их к достижениям эллинской цивилизации.

Помимо личных пристрастий, заставлявших греческих писателей выпячивать те или иные черты скифских нравов, правдивому изображению скифов мешало одно, чисто объективное затруднение. Дело в том, что греки постоянно путали скифов, принадлежавших к ираноязычным народностям, с другими народами Северного Причерноморья. Так, Гиппократ в своем трактате «О воздухе, водах и местностях» под именем скифов описал каких-то монголоидов: «Скифы походят только на самих себя: цвет кожи их желтый; тело тучное и мясистое, они безбороды, что уподобляет их мужчин женщинам» (1). Сам Геродот затруднялся сказать что-либо определенное о преобладающем в «Скифии» населении. «Численности скифов, - пишет он, - я не мог узнать с точностью, но слышал два разных суждения: по одному, их очень много, по другому, скифов собственно мало, а кроме них живут (в Скифии. - С.Ц.) и другие народы». Поэтому Геродот называет скифами то всех обитателей причерноморских степей, то только один народ, господствующий над всеми другими. При описании образа жизни скифов историк также вступает в противоречие сам с собой. Его характеристика скифов как бедного кочевого народа, не имеющего ни городов, ни укреплений, а живущего в повозках и питающегося продуктами скотоводства - мясом, кобыльим молоком, творогом и проч., тут же разрушается рассказом о скифах-пахарях, торгующим хлебом.

Это противоречие проистекало из того, что античные писатели плохо представляли себе политическое и социальное устройство степняков. Скифское государство, представлявшее собой конфедерацию собственно скифских родов, было устроено по образцу всех прочих кочевых империй, когда одна сравнительно небольшая в численном отношении орда господствовала над чужеплеменными кочевыми ордами и оседлым населением.

Согласно Геродоту, главной скифской ордой были «царские скифы» - их самоназвание было «сколоты» (2), которых историк называет самыми доблестными и наиболее многочисленными. Всех прочих скифов они считали подвластными себе рабами. Цари скифов-сколотов одевались с поистине варварской пышностью. На одежде одного такого владыки из так называемой Куль-Обской могилы близ Керчи были пришиты 266 золотых бляшек общим весом до полутора килограммов. Кочевали сколоты в Северной Таврии. Восточнее, в соседстве с ними, жила другая орда, именуемая у Геродота скифами-кочевниками. Обе эти орды и составляли собственно скифское население Северного Причерноморья.

Скифия простиралась на север не очень далеко (днепровские пороги не были известны Геродоту), охватывая довольно узкую в то время степную полосу Северного Причерноморья. Но как любые другие степняки, скифы нередко отправлялись в военные набеги на своих близких и дальних соседей. Судя по археологическим находкам, они достигали на западе бассейна Одера и Эльбы, разоряя по пути славянские поселения. Территория лужицкой культуры подвергалась их нашествиям с конца VI века до н. э., и эти удары в спину, надо полагать, значительно облегчили венетам покорение славян. Археологами обнаружены характерные скифские наконечники стрел, застрявшие в валах лужицких городищ с внешней стороны. Часть городищ, относящихся к этому времени, хранит следы пожаров или разрушений, как, например, городище Вицин в Зеленогурском регионе Чехии, где помимо прочего найдены скелеты женщин и детей, погибших во время одного из скифских набегов. Вместе с тем своеобразный и изящный «звериный стиль» скифского искусства находил множество поклонников среди славянских мужчин и женщин. Многочисленные скифские украшения на местах лужицких поселений свидетельствуют о постоянных торговых сношениях славян со скифским миром Северного Причерноморья.

Торговля велась скорее всего через посредников, так как между славянами и скифами вклинились известные Геродоту племена ализонов и «скифов-земледельцев», живших где-то по течению Буга. Вероятно, это были какие-то подчиненные скифами ираноязычные народности. Далее на север простирались земли невров, за которыми, по словам Геродота, «идет уже безлюдная пустыня». Историк сетует, что проникнуть туда невозможно из-за метелей и вьюг: «Земля и воздух там полны перьев, а это-то и мешает зрению». О самих неврах Геродот рассказывает с чужих слов и очень скупо - что обычаи у них «скифские», и сами они колдуны: «…каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик». Впрочем, Геродот добавляет, что не верит этому, и, разумеется, правильно делает. Наверное, в данном случае до него дошли в сильно искаженном виде сведения о каком-то магическом обряде, или, быть может, обычае невров во время ежегодного религиозного праздника одеваться в волчьи шкуры. Высказывались предположения о славянской принадлежности невров, поскольку легенды об оборотнях-волкодлаках позднее были чрезвычайно распространены на Украине. Однако это маловероятно. В античной поэзии есть короткая строка с выразительным описанием невра: «…невр-супостат, в броню одевший коня». Согласимся, что невр, восседающий на бронированном коне, мало похож на древнего славянина, каким его рисуют античные источники и археология. Зато известно, что кельты были искусными металлургами и кузнецами; культ лошади был у них чрезвычайно популярен. Поэтому более естественно допустить кельтскую принадлежность геродотовских невров, связав их имя с названием кельтского племени нервиев (Nervii).

Такова Скифия и прилегающие к ней земли по сообщениям Геродота. В классическую эпоху Греции, когда сложилась и оформилась античная литературная традиция, скифы были самым могущественным и, главное, наиболее известным грекам народом варварской Европы. Поэтому впоследствии имя Скифии и скифов использовалось античными и средневековыми писателями как традиционное название Северного Причерноморья и обитателей юга нашей страны, а иногда вообще всей России и русских. Об этом писал уже Нестор: улучи и тиверцы «седяху по Днестру, по Бугу и по Днепру до самого моря; суть грады их и до сего дня; прежде эта земля звалась греками Великая Скуфь». В X веке Лев Диакон в своем описании войны князя Святослава с болгарами и византийским императором Иоанном Цимисхием назвал русов их собственным именем - 24 раза, зато скифами - 63 раза, тавроскифами - 21 и таврами - 9 раз, не упомянув при этом вообще имени славян (Сюзюмов М. Я., Иванов С. А. Комментарии к кн.: Лев Диакон. История. М., 1988. С. 182). Западноевропейцы очень долго использовали эту традицию, именуя «скифами» жителей Московского государства даже в XVI-XVII веках.

1. А. Блок в соответствии с «монгольской» теорией происхождения скифов, популярной в конце XIX - начале XX в., наделил их в своем известном стихотворении «раскосыми очами», каковых у них в действительности никогда не было.

2. Академик Б. А. Рыбаков в своих трудах настойчиво отождествлял скифов-сколотов с протославянами. В качестве главного аргумента он использовал слово «сколотный» в значении «внебрачный сын», ссылаясь на один сюжет из древнерусских былин, повествующий о рождении у Ильи Муромца сына от степной поляницы-богатырши. Этого мальчика по имени Сокольник (или Подсокольник) его сверстники и дразнили «сколотным». Обидчики были жителями степи, следовательно, делал вывод Рыбаков, «сколоты» в их устах есть древнейшее название славян, т.е. геродотовских скифов-сколотов. Удивительно, что уважаемый ученый, увлеченный своей смелой гипотезой, не удосужился в данном случае заглянуть хотя бы в словарь Даля, где слово «сколотный» в его упомянутом значении отнесено к глаголам «сколачивать, сколотить». Таким образом, «сколотный сын», «сколоток», «сколотыш» означает то же, что и более позднее выражение «б… сын», т. е. «семибатечный» ребенок, зачатый гулящей матерью от неизвестного отца (по аналогии со «сколотным платьем» - одеждой, сшитой из нескольких лоскутов ткани). Скифы-сколоты на поверку оказываются совершенно ни при чем.

Что довольно убедительно сделал Рыбаков — так это показал, что сколоты легенды о трех сынах Таргитая никак не могут быть одним народом с собственно скифами. Сколоты автохоны (потомки «дочери Борисфена») и земледельцы (золотой плуг с ярмом — в первой тройке сакральных сокровищ), а скифы — исторически недавние на момент описанных Геродотом событий пришельцы и кочевники, не знающие земледелия и не имеющие полей, что неоднократно Геродотом подчеркивается.

А вот со славянами их он отождествил действительно напрасно. Тут весьма серьезной преградой является факт, что земледельцы-сколоты, «борисфениты», активно торговали с греками — в то время как славяне общались с этим народом не иначе как через римское посредство, на что указывает само слово «греки».

5. По рассказам скифов, народ их - моложе всех. А произошел он таким
образом. Первым жителем этой еще необитаемой тогда страны был человек по
имени Таргитай. Родителями этого Таргитая, как говорят скифы, были Зевс и
дочь реки Борисфена (я этому, конечно, не верю, несмотря на их
утверждения). Такого рода был Таргитай, а у него было трое сыновей:
Липоксаис, Арпоксаис и самый младший - Колаксаис. В их царствование на
Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша6.
Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошел, чтобы поднять их, как
золото запылало. Тогда он отступил, и приблизился второй брат, и опять
золото было объято пламенем. Так жар пылающего золота отогнал обоих
братьев, но, когда подошел третий, младший, брат, пламя погасло, и он отнес
золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство
младшему.

6. Так вот, от Липоксаиса, как говорят, произошло скифское племя,
называемое авхатами, от среднего брата - племя катиаров и траспиев, а от
младшего из братьев - царя - племя паралатов. Все племена вместе называются
сколотами, т. е. царскими. Эллины же зовут их скифами.

7. Так рассказывают скифы о происхождении своего народа. Они думают,
впрочем, что со времен первого царя Таргитая до вторжения в их землю Дария
прошло как раз только 1000 лет (*)

Вот, собственно, приводимое Геродотом предание, вокруг которого столько споров. Пресловутому Б.А. Рыбакову вменяют в вину, что он-де привязал это предание к скифам-земледельцам, тогда как оно имело в виду всех скифов.

Я, со своей стороны, затрудняюсь понять уважаемых скифологов. Как можно приписывать всем скифам — о которых Геродот несколько раз повторяет, что они «не землепашцы, а кочевники» — почитание золотого плуга?

Далее, обращаю внимание на выделенные мною в тексте места. Там ясно сказано, что прародительницей сколотов являлась «дочь Борисфена», Днепра — то есть это легенда автохтонов Приднепровья, более того, легенду относили ко временам за тысячу лет до похода Дария — то есть к середине второго тысячелетия до нхл. Собственно же скифы, как во времена Геродота отличнейше помнили, не так давно пришли в северное Причерноморье из земель массагетов.

Итак, «сколоты», о которых говорится в предании, цитируемом Геродотом, это пахари-автохтоны. Скифы, о которых говорит он же, это кочевники-пришельцы. Совершенно очевидно, что без путаницы не обошлось. Сколоты и скифы не могут быть одним народом.

Новости Партнеров

Половецкие каменные бабы. Портрет половца XII век. Луганск

Здесь надо пояснить, что в этом очерке я использую обе системы датировок – как по отношению к нашей эре (до или после), как принято в исторической науке, так и «лет назад», как принято в ДНК-генеалогии. Унификации пока не получается без потери качества. Когда я цитирую принятые историками датировки, например, в отношении сармат, я не могу написать «от 2400 до 1600 лет назад», т.к. это не совсем то, что имеют в виду историки, и вносит неуместную точность в датировках. По подобной причине у меня трудности с переводом данных ДНК-генеалогии в «эры», поскольку цитируемые мной авторы оперируют в годах, и менять их данные и выводы я не имею права. Поэтому я местами дублирую датировки в обеих системах. В общем, известные проблемы на стыке наук, и эта – далеко не самая острая. Так что просьба принять, как есть.

У лингвистов славяне, как известно, это народы центральной и восточной (в основном) Европы, говорящие на языках славянской группы. Например, на известной специалистам диаграмме, представленной ниже, начало славянской группы языков помещают в начало VIII века нашей эры, 1300 лет назад, а единство балтских и славянских языков – на 3400 лет назад, как раз к началу скифских времен, если следовать датировкам историков.

Правда, та же диаграмма помещает общего предка европейских (и как часть их, славянских) и иранских/индоарийских языков на 6900 лет назад, что никак не согласуется с тем, что арии (гаплогруппы R1a) начали делиться на юго-восточную (R1a-Z93) и центрально-евразийскую (R1a-Z280) ветви примерно 5500 лет назад. Свои миграции из Европы на восток, на Русскую равнину арии начали около 5000 лет назад, на юго-восток с Русской равнины миграции пошли примерно 4500 лет назад, и арии пришли в Индию и Иран всего примерно 3500 лет назад. Поскольку от половины до двух третей славян относятся к той же гаплогруппе R1a, и поскольку на Русской равнине, и на Русском севере, в частности, имеется много арийских топонимов и гидронимов, которые вряд ли могут быть датированы ранее 4500-4000 лет назад, то ясно, что общий предок «классических» («степных») ариев и славян жил никак не ранее 5500-5000 лет назад, то есть на полторы-две тысячи лет позже, чем указано на диаграмме. Вообще само понятие «общий предок славян и ариев» относится, скорее, к традиционному разделению «славян» и «ариев» в современной лингвистике, а в генеалогии звучит примерно как «общий предок отца и сына». Ну ясно, что это сам отец. То есть общим предком славян и ариев были сами арии. Там же, в этой семье, и скифы, как будет показано ниже.

Действительно, лингвисты дружно ругают авторов диаграммы выше, поскольку те являются биологами, и применили биологические методы построения филогенетических деревьев к созданию дерева языков («это же надо – применяют закономерности распространения инфекционных болезней к лингвистике»), но против датировок лингвисты, тем не менее, не возражают. Это для них довольно типично – ругают за то, что чужаки вторглись в их епархию, но сами данные не опровергают.

Доходит до забавного. Несколько месяцев назад группа лингвистов Стенфордского университета (Калифорния) устроили публичное поношение – другого слова не подобрать – тех же Аткинсона и Грея, биологов из Австралии (в их отсутствие, надо сказать) на специально созванной конференции, громя их недавнюю статью в журнале Science (2012) о индоевропейской прародине, которую те помещали в Анатолию, то есть Малую Азию, использовав те же методы биологической систематизации. И громили в течение часа. На вопрос из аудитории, а что, мол, вы сами предлагаете, последовал ответ, что предлагать – не входило в задачи конференции и докладов, задача была показать, что биологические методы к решению задач языкознания применять нельзя. А уж там Анатолия или не Анатолия, прародина или не прародина – вопрос сложный, определенного ответа нет. Кстати, те биологические методы систематизации лингвисты тоже не рассматривали по причине своей в них некомпетентности.

То же в вопросе и о происхождении славян – лингвисты помещают славян совершенно в другую языковую группу, далеко от арийской, «иранской» или «индоарийской» языковой группы (кстати, слова «арии» на диаграмме вы не увидите), на основе их собственной классификации и собственных датировок, зачастую совершенно условных. И, как правило, не хотят и слышать ни о каких других вариантах. Слова «альтернативная интерпретация» их пугают, хотя имеется в виду «основанная на тех же данных». От арийской топонимики и гидронимики на Русской равнине они отводят глаза, не рассматривают. То, что славяне и индусы гаплогруппы R1a весьма близки по гаплотипам, а значит, и по происхождению, их напрягает и уводит в пассивное безразличие и видимое отсутствие интереса. Иначе слишком много в их науке придется менять, а кому это нужно? Им – нет.

И вот здесь мы возвращаемся к скифам и их возможному происхождению, а также их историческому взаимоотношению со славянами как возможными потомками скифов, они же по сути арии и их потомки. С точки зрения традиционной исторической науки вопрос или нерешаем, или имеет негативный ответ. Современные исторические источники указывают, что славяне имели восточных и южных соседей – иранские племена скифов и сарматов (кстати, «иранские» здесь – это лингвистический термин, и к Ирану особого отношения не имеет). Ну а раз соседи – тогда какое от них происхождение славян? Тем более что когда скифы были на исторической арене, то славян, по мнению многих историков и лингвистов, еще не было – между ними исторический разрыв. Для общего происхождения скифов и славян оснований у историков никаких нет, какие славяне три тысячи лет назад, не так ли? И вообще, ни Геродот, ни Страбон об этом не писали, значит, и вопроса нет.

Надо сказать, что античные авторы у современных историков – высший авторитет. Так заведено. Цитаты из них всегда являются приоритетными в современной профессиональной исторической литературе, всегда приветствуются. Десятки и сотни исторических статей и книг повторяют легенды и мифы о происхождении скифов, описанные Геродотом, опять и опять повторяют про упавшие с неба золотые плуг, ярмо, секиру и чашу. При этом, из работы в работу переносятся даже недоразумения или опечатки, например, из описания Геродота (История. IV. 5-6):

По рассказам скифов, народ их – моложе всех. А произошёл он таким образом. Первым жителем этой ещё необитаемой тогда страны был человек по имени Таргитай. Родителями этого Таргитая, как говорят скифы, были Зевс и дочь реки Борисфена (я этому, конечно, не верю, несмотря на их утверждения).

То, что славяне и скифы – разные народы, с разным происхождением, закреплено в исторической литературе. Это традиционно принимали за данность и средства художественного выражения. Вот пример – картина В.М. Васнецова «Бой славян со скифами»:

И вдруг в науку стремительно вошла ДНК-генеалогия. В ДНК-генеалогии не нужно повторять то, что говорили античные историки. Это – только вторичный, вспомогательный материал, который служит общим фоном, и вовсе необязательно на него равняться. ДНК-генеалогия принимает только экспериментальные факты, и с ними сопоставляет свои результаты и интерпретации, основанные на изучении ДНК современников и ископаемых гаплотипов. Если данные согласуются, стыкуются, то это входит важной частью в общую картину оптимизации результатов экспериментальных данных и их трактовок. То, что историческая наука оперирует десятками наименований племен, также не является приоритетной информацией в данной оптимизации. Десятки наименований могут на самом деле относиться к одному роду, могут – к разным родам. Они, по сути, безотносительны, даже общим ориентиром часто не являются. То же относится к материальным признакам, столь важным для историков за неимением ничего лучшего. В одной из своих работ я писал:

Археологи не привыкли, что их культуры рассматривают под углом того, кто и какие рода эти культуры основали. Они не привыкли, что связь между культурами рассматривается не столько на основе общности или преемственности материальных признаков, сколько на основе преемственности родов, миграция которых привела к созданию этих культур. Признаки меняются, а род остается тем же. Для примера, культура «виниловых пластинок на 78 оборотов» заменилась «культурой магнитофонов», затем «культурой СD», а затем и «культурой DVD», но род оставался тем же. Иначе говоря, ДНК-генеалогию интересует аспект преемственности человеческих носителей археологической культуры, потому что материальные признаки меняются, а род остаётся, порой мигрируя, передвигаясь на новые места. И рассмотрение археологических данных под этим, новым углом, позволяет глубже понять историческую связь между людьми и предметами, ими созданными. Подобная ситуация сложилась и в истории, и в лингвистике. Для лингвиста славяне – это носители группы славянских языков, датированных серединой I тысячелетия нашей эры. Для историка, занимающегося славянами – те же времена. Для специалиста в ДНК-генеалогии – это и предки славян, в том числе и далекие предки славян, носители гаплогруппы R1a, жившие на тех же территориях, что и современные славяне…

Да, а почему происхождение славян помещают в середину I тыс. нашей эры? Какие к этому основания (точнее, конечно, интерпретации)? Летопись Нестора? Так он не о происхождении славян писал, а о происхождении названий ряда славянских племен. Они у него передвигались с места на место, что, наверняка, и было на самом деле, но ведь откуда-то передвигались? И там, откуда передвигались, тоже ведь не из воздуха появлялись. Так что историки, следующие Нестору, говорят о передвижениях славянских племен, в ряде случаев, об их прибытии на территорию Древней Руси, как ее опять же интерпретируют историки.

Смотрим у В.О. Ключевского. Он пишет в «Русской истории» о том, что в VI веке н.э. славянство было сплочено в мощном объединении, успешно противостоявшем Византийской империи. И далее: «Этот военный союз и есть факт, который можно поставить в самом начале нашей истории». Вот откуда идут эти интерпретации. Ну, какое же это «начало истории», когда славянство уже было сплочено? Россия в начале 1940-х тоже сплотилась и успешно противостояла фашистской Германии, в итоге приведя ее к капитуляции – так что, история России тогда и началась?

Это поясняет и крупный историк, академик Б.А. Рыбаков, что перелом в судьбах всего славянства наступил в конце V-VI веков н.э., когда началось великое расселение славян, изменившее всю карту Европы. Не «возникновение славян», а перелом в их судьбах, по трактовке Б.А. Рыбакова. Уж в России было столько «переломов в судьбах» народа, что считать устанешь, и тем более, каждый принимать за начало России. Что касается «великого расселения» – это опять фигура речи. Расселение славян, в основном носителей гаплогруппы R1a, c Русской равнины в Европу продолжалось в течение всего I тыс. до н.э. и до середины I тыс. н.э., по данным ДНК-генеалогии (Rozhanskii & Klyosov, 2012), многими племенами. Так что не «началось великое расселение славян» в середине I тысячелетия н.э., а продолжилось, и продолжалось до этого не одну тысячу лет, как будет показано ниже.

Естественно, и до VI века н.э. славяне были, в том числе и как мощные объединения, которые по описанию М. Орбини («Славянское царство», 1601 год) «мужеством своих воинов и лучшим в мире оружием тысячелетиями держали всю вселенную в повиновении и покорности. Русские всегда владели всей Азией, Африкой, Персией, Египтом, Грецией, Македонией, Иллирией, Моравией, Шлёнской землёй, Чехией, Польшей, всеми берегами Балтийского моря, Италией и многими другими странами и землями…» (русский перевод 1722 г. по указанию Петра I). Пусть «русские» здесь тоже фигура речи, но это были славяне, причем славяне объединившиеся, иначе не было бы таких воинских успехов без серьезной военной и политической организации. В традиционной истории их, правда, называют скифами и прочими разными именами, опять умышленно (или по незнанию) разрывая историю славян, но к этому мы еще вернемся.

К сожалению, в российской исторической науке традиционно продолжается разрушающий, деструктивный подход, касается ли это норманyизма или других периодов отечественной истории. Селективно выбираются и вводятся в «официальный» оборот только источники, преуменьшающие значение, роль славян в исторических процессах. Нет в этом обороте «Историографии» М. Орбини, нет трудов польского архиепископа Станислава Богуца (Stanislaw Bohusz, 1731-1826), выдающегося просветителя, в одном из трудов которого – «Исторические исследования происхождения славян и сарматов» – описываются славяне, проживающие в древние времена от Сирии до Понта Эвксинского (Черного моря). Нет десятков других книг, ставших в древности или в средние века классическими, где повествуется о славянах прошлых тысячелетий. Об этом же есть целая библиотека сербских историков прошлого, в которых славянами называют тех, кого российские (и западные) историки называют «скифами». Если против этого у историков есть возражения – где они? Или они живут по поговорке «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу»?

При этом я вовсе не имею в виду некую «конспирацию» среди историков или лингвистов, нет такой. Это просто старая академическая традиция – не дай Бог, обвинят в национализме. В необъективности в пользу своего народа. Пусть лучше мы свой народ под лавку загоним, чем дадим повод обвинить нас в симпатии к нему. Отстранимся, будем губу топырить, зато станем выглядеть кошерно в академической башне из слоновой кости.

Итак, какая складывается картина, при совместном рассмотрении исторических данных в их многообразии, и сопоставлении с данными ДНК-генеалогии, приведенными ниже?

Картина складывается следующая: скифы – это в основном потомки ариев, носителей гаплогруппы R1a, которые не ушли на юг, через Кавказ в Месопотамию и на Ближний Восток, и не ушли на юго-восток, в Иран и Индию, примерно 4000-3500 лет назад . Это те, которые остались в северном Причерноморье и рассеялись по Великой степи от низовьев Дуная через прикаспийские территории, Среднюю Азию, Южный Урал и до Алтая, и далее, до Китая и Монголии. Часть из них остались европеоидами, часть стали монголоидами, продолжая оставаться носителями гаплогруппы R1a. Я ещё поясню, как это происходило, на основании данных по ископаемым гаплотипам. Естественно, за два с половиной тысячелетия, от 4500 лет назад и до рубежа старой и новой эры, у разрозненных кочевых и оседлых племен менялись обычаи, «плыли» диалекты, но они оставались в основном носителями гаплогруппы R1a и говорили, в целом, на арийских языках, которые лингвисты называют «иранскими», хотя сам Иран, как я уже упоминал, к этому не имеет особого отношения. Надо, впрочем, сказать, что лингвисты относят «иранские» языки к арийской ветви индоевропейской языковой семьи, тем самым соглашаясь, что древними носителями этих языков были арии. К ним относились и скифы.

Таким образом, историческая фиксация скифов как «начинающихся» с середины-конца II тыс. до н.э. является весьма условной и произвольной. Случайно или нет, черта под временем скифов отделяет миграции ариев на юг (Индостан, Иран, Месопотамия) от миграций их вдоль евразийских степей. Вспоминая хрестоматийный вопрос – «а кто же в лавке остался?», ответ – «остались скифы».

В истории народов вообще нет ничего внезапного и четко очерченного временными рамками. Народы не появляются из ниоткуда и не исчезают в никуда. То же было и со скифами. Они плавно переходили в своем существовании от ариев Русской равнины, получили произвольное и обобщенное название «скифы», просуществовали в этом довольно неопределенном качестве две с половиной тысячи лет – огромный срок даже по историческим меркам (такой же срок отделяет нас от основания Древнего Рима). В ходе I тыс. до нашей эры и первых веков нашей эры скифы, в основном носители гаплогруппы R1a, перешли частью в Европу, вплоть до Атлантики, остальные осели по территории Казахстана, южного Урала, Средней Азии, вплоть до Алтая, и сейчас там продолжают жить их потомки – киргизы, казахи, башкиры, узбеки, таджики, хакасы, тувинцы, тубалары, кумандины, челканы, алтай-кижи и другие. Скифы западные продолжают сейчас жить как современные западные и восточные славяне, в населении Центральной и Восточной Европы, принадлежащему к гаплогруппе R1a. Это же относится и к «предшественникам» скифов, киммерийцам, и к сарматам, которые по традиционным историческим сведениям вытеснили скифов на временнóм рубеже эр, а через несколько столетий как-то якобы исчезли сами. На самом деле и киммерийцы, и сарматы (предположительно, носители в основном той же гаплогруппы R1a) также никуда не исчезли, они были ассимилированы как народ, но остались в потомках населения Восточной и Центральной Европы от Черного моря до Балтики, от Алтая до Урала и до Атлантики. Среди славян определенно много потомков скифов и сармат – и русских, и украинцев, и белорусов, и поляков.

Рассмотрим ключевые периоды истории ариев с переходом их в «оставшихся» скифов, и на каких территориях и в какие времена это происходило.

Мы не будем здесь углубляться в историю человечества десятки и сотни тысяч лет назад, этому посвящены другие мои очерки. Перейдем к тому времени, когда будущие арии, носители гаплогруппы R1a, примерно 10-8 тысяч лет назад прибыли в Европу, после длинного миграционного перехода по южной дуге, из Центральной Азии, через Тибет, Северный Индостан, Иранское плато, Анатолию, на Балканы. Затем, по данным ДНК-генеалогии, арии перешли из Европы на Русскую равнину примерно 4800 лет назад, видимо, под давлением прибывающих в Европу эрбинов, носителей гаплогруппы R1b. Перешли они в сопровождении своих женщин, преимущественно митохондриальной гаплогруппы Н, и это нам понадобится позже для объяснения антропологии (монголоидности) части скифов. Дело в том, что как мужская (Y-хромосомная) гаплогруппа R1a, так и женская (митохондриальная) гаплогруппа Н обычно в такой комбинации сопровождают европеоидную антропологию. Ни та, ни другая, строго говоря, не определяют европеоидность, но они ее обычно сопровождают. Исключения бывают, конечно, например А.С. Пушкин, имея гаплогруппу R1a, был в известной степени и по известным причинам отчасти негроидом, но таких случаев в народе статистически мало, и не они определяют антропологию популяции в целом.

На Русскую равнину примерно 4800 лет назад прибыли из Европы несколько основных ветвей гаплогруппы R1a, которые, скорее всего, не были физически четко разделены по географии или по племенам. Во всяком случае, к их разделению нет никаких данных. Это были ветви, или, как принято называть в ДНК-генеалогии, субклады (последний образовался уже после прибытия L342.2 на Русскую равнину, в ходе миграции на восток):

R1a-Z283 (евразийская ветвь);
R1a-Z280 , её дочерний субклад
(центральная евразийская ветвь, она же ветвь Русской равнины);
R1a-Z93 (юго-восточная ветвь);
L342.2 , её дочерний субклад (арийская ветвь);
L657 , дочерний субклад последней (восточная арийская ветвь).

Две основные ветви, Z283 (евразийская) и Z93 (юго-восточная) образовались еще в Европе, 5700-5500 лет назад. Ветвь Z280, которая сейчас доминирует у восточных славян, образовалась примерно 4900 лет назад, в ходе перехода на Русскую равнину. Арийская ветвь, L342.2, образовалась тогда же, 4900 лет назад. Наконец, дочерняя ветвь арийской – субклад L657, образовался примерно 4050 лет назад, уже в ходе арийских миграций с Русской равнины. Эти данные нам будут нужны далее при обсуждении скифских миграций.

Название «арийская ветвь» для субклада L342.2 вовсе не означает, что арии относились только к этой ветви. Это название – попытка примирить традиционное историческое рассмотрение ариев как степных народов юга Русской равнины с данными ДНК-генеалогии. Действительно, именно ветвь L342.2 сейчас выявляется у носителей гаплогруппы R1a в Индии и на Ближнем Востоке, а также у многих киргизов, башкир, жителей Средней Азии. Но эта (надуманная) система традиционного отнесения ариев к степнякам ломается тем, что носители субклада L342.2 есть среди поляков, немцев, русских, украинцев, татар. Более того, арийские топонимы и гидронимы часто встречаются на Русском севере, что невозможно при привязке ариев только к южным степям и лесостепям. Ясно, что арии со своим (арийским) языком были распространены по всей Русской равнине вплоть до северных регионов.

Примерно 4500 лет назад арии стали расходиться с Русской равнины по разным направлениям – на юг (через Кавказ в Месопотамию, на Ближний Восток и далее на Аравийский полуостров вплоть до Индийского океана, примерно 4000-3600 лет назад; в арабском мире доля гаплогруппы R1a сейчас доходит до 9% от популяции по регионам; там же, на территории современной Сирии, зафиксированы древние митаннийские арии), на юго-восток (в горы Средней Азии примерно 4000 лет назад, и далее, примерно через 500 лет, на Иранское плато, как авестийские арии), до Южного Урала примерно 4000 лет назад (и далее на юг, в Индостан, примерно 3500 лет назад, как индоарии). К вопросу о скифах эти ушедшие арии уже не имеют особого отношения, кроме родственного – у них другие исторические судьбы.

Естественно, не все арии покинули Русскую равнину, и оставшиеся носители гаплогруппы R1a на юге России и Украины, в Предкавказье, в прикаспийских степях, в Средней Азии, а также на Балканах (предки сербов, например) – все они по древнегреческому определению скифов оказались скифами. Но арии-скифы прошли на восток еще далее, дальше Урала, куда прибыли примерно 4000 лет назад (городище Аркаим, название современное, существовало между 3800-3600 лет назад), и уже 3800-3400 лет назад арии оказались далеко на востоке, в хакасско-минусинской котловине. По традиционной исторической классификации – это уже ранние скифы. Так и получается – поздние арии становятся ранними скифами. В этом – условности разграничения ариев и скифов. На самом деле, один род, одна популяция.

Недавние раскопки захоронений этих ариев-скифов в хакасско-минусинской котловине с датировкой 3800-3400 лет назад (Keyser et al., 2009) показали, что к тому времени арии-скифы продвинулись за Урал уже на 4000 километров (см. карту ниже). Если бы они шли с обычной для древних скоростью миграций 1 км в год, то для такого перехода понадобилось бы 4 тысячи лет. Скифы же преодолели это расстояние за несколько сотен лет. Ясно, что они уже не шли пешим ходом. У них были кони, был колесный транспорт.

Греческие колонии на берегу Босфора

Задолго до Р. X. ионийцы из Милета, дорийцы из Гераклеи Понтийской и некоторые другие греки, увлекаемые торговой предприимчивостью, основали целый ряд колоний по северным берегам Понта Эвксинского и Меотиды, т. е. Черного и Азовского морей. Наиболее значительными из этих колоний были Тира на Днестровском лимане, где ныне Аккерман, Оливия на лимане Гинаписа, т. е. Буга, Херсонес на южном берегу Таврического полуострова. Пантикапея (ныне Керчь) на западном берегу Босфора Киммерийского, Танаис на низовьях Дона, Фанагория (позднее византийская Таматарха, русская Тмутаракань) на восточном берегу Босфора Киммерийского. Поселившиеся в этих колониях греки завязали оживленную торговлю с соседними степными варварами, покупая у них скот, кожу, шерсть, хлеб, меха, воск, мед и рабов и сбывая им ткани, вино, оливковое масло и различные предметы искусства и роскоши (между прочим раскрашенную глиняную посуду) из Греции и Эгейских островов. Кроме торговли, ловля рыбы и заготовление ее в прок разными способами составляли один из важнейших промыслов этих греков. Торговые сношения сблизили греков с варварами, которые не только временно приезжали в греческие города, но даже оставались здесь на житье, научались греческому языку и усваивали греческие обычаи. Вследствие всего этого греки должны были хорошо знать этих варваров и их житье-бытье. В V веке до Р. X. одну из греческих черноморских колоний, именно Ольвию, посетил «отец истории» Геродот, прожил в ней довольно долгое время и, наслышавшись здесь рассказов о варварах, припомнив то, что писалось раньше его об этих краях (например, поэтом VII века Аристеем), составил этнографическое описание нашей страны, помещенное им в IV книге «Истории».

Все пространство земель к северу от Понта Эвксинского от Истра (Дуная) и до Танаиса (Дона) и на двадцать дней пути к северу Геродот называет страной скифов. Страна эта прежде была занята киммерийцами, которые оставили свои следы в названиях Босфора Киммерийского, Киммерийских бродов. Киммерийских стен. Киммерийской могилы на Тирасе (Днестре). Скифы, жившие ранее в Азии, теснимые массагетами, перешли Аксарт (Сыр-Дарью), вторглись в землю киммерийцев, которые ушли в Малую Азию. «Земля скифов, - говорит Геродот, - представляя собой равнину, изобилует травой и хорошо орошена; на ней протекают реки: пятиустный Истр (Дунай), за ним Тирас (Днестр), Гипанис (Буг); Борисфен (Днепр), Пантикап, Ипакирь, Герр, Танаис (Дон). Река Борисфен самая прибыльная: доставляет стадам прекраснейшие и очень питательные пастбища, превосходные луга, рыбу в огромном количестве; вода ее очень приятна на вкус и отличается чистотой среди мутных рек Скифии; вдоль ее тянется превосходная пахотная земля, или растет очень высокая трава, там, где почва не засевается; в устье ее сама собой залегает соль; в ней ловятся для соления большие рыбы без позвоночника, называемые осетрами»... Страна скифов производит, по словам Геродота, хлеб, чечевицу, лук, чеснок, лен и коноплю; из животных водятся в ней лошади, быки, ослы, кабаны, олени, зайцы, козы, а также пчелы. В общем, таким образом, Геродотова Скифия охватывала степную и отчасти лесостепную область бассейнов Днестра, Буга, Днепра и Дона. «Численности скифов, - пишет Геродот, - я не мог узнать с точностью, но слышал два разных суждения: по одному, их очень много, по другому, скифов собственно мало, а кроме них живут и другие народы». Сообразно с этим Геродот называет скифами то все племена, живущие в Скифии, то один только народ, который господствовал над всеми другими. И характеристика образа жизни скифов выходит у Геродота разная. С одной стороны, он говорит о бедности и бездомовности скифов, о том, что у них нет ни городов, ни укреплений, что они со своими семействами передвигаются на телегах, что все они - конные стрелки из лука, и пропитание получают от скотоводства, а не от землепашества. Но, с другой стороны, он же говорит о скифах-пахарях, которые живут плодами своего земледелия и торгуют хлебом. В частности, Геродот сообщает о населении Скифии следующее.

Ближайшие к Ольвии местности по Гипанису (Бугу) занимали каллипиды, а севернее их алазоны - народы оседлые и земледельческие, в остальном сходные с другими скифами, а еще севернее до самого истока Гипаниса - скифы-пахари (άροτήρες). Каллипидов Геродот называет эллинами-скифами, отмечая этим культурное влияние греков на скифов и, быть может, этнографическое слияние (позже их звали - Μιξέλληυες). По берегам Борисфена, выше лесистой местности Гилей (на низовьях Борисфена), доходя до р. Пантикапа на востоке, жили земледельцы (γεωργοί), которых греки называли борисфенитами. За р. Пантикапом начинались земли кочевых скифов-пастухов, не сеющих и не пашущих, на пространстве в 14 дней пути от запада к востоку до р. Герра. Далее за Герром жили царские скифы (βασιλείοι), храбрейший и многолюднейший из скифских народов, который считал всех прочих своими рабами. Их земля простиралась до Танаиса, за которым на востоке жили савроматы, и до Таврической земли. Савроматы занимали пространство на 16 дней пути к северу; во всей их земле нет ни диких, ни плодовых деревьев. Севернее же их живут будины, занимающие местность, сплошь покрытую разнородным лесом.

Все эти племена говорили на разных языках, вследствие чего для сношения с крайним восточным народом - агриппаями - скифы и эллины пользовались семью переводчиками и столькими же языками.

Таковы данные Геродота о населении Скифии. Из этих данных выносится впечатление, что имя Скифии уже во времена Геродота было чисто географическим термином, и что Скифия была населена в сущности разными народами, различной культуры, которые все назывались скифами, как обитатели Скифии. Это впечатление подтверждается разноречивыми данными о наружности скифов и их быте. Современник Геродота Гиппократ в своей книге «О воздухе, водах и местностях», говорит о скифах так, что в скифах можно видеть народ монгольской расы: «Скифы походят только на самих себя: цвет кожи их желтый; тело тучное и мясистое, они безбороды, что уподобляет их мужчин женщинам». Те же разноречия приходится встречать и в описании быта скифов. Геродот называет скифов единоженцами; Гиппократ говорит о полигамии скифов; по одним известиям, скифы употребляли такую пищу, какая свойственна кочевникам: мясо, кобылье молоко, масло, творог и особый напиток вроде кумыса; по другим известиям, скифы питались растительной пищей и т. д. Очевидно, что все эти разноречия происходят оттого, что писатели получали сведения о различных народах, разного происхождения, стоявших на разных степенях культур, но объединенных одним именем «скифов».

Здесь сам собой ставится вопрос: не было ли среди этих народов наших предков - славян? На этот вопрос ряд русских ученых отвечал утвердительно, основываясь на толковании речных названий и личных имен Геродотовой Скифии и на чертах быта, как он описывается Геродотом. Так, по мнению Забелина, некоторые имена скифских рек звучат совершенно по-славянски. Таковы - Борисфен (Днепр), Истр (Дунай), Тирас (Днестр), Пората (Прут). Борисфен, по догадке Забелина, испорченное греками имя Березины, как, вероятно, назывался в старину Днепр (теперь это название удержалось только за его верхним притоком, принимавшимся прежде за его верхнее течение); Тирас - очевидно, испорченное греками «Старый», как и называется теперь один из верхних притоков Днестра; Истр и Пората - несомненно, славянские имена. Забелин усматривает славянство и в самоназвании скифов, приводимом Геродотом: сколоты - то же, что позднейшие «склавы», греко-римских писателей; саклаб, секалиб, сиклаб - арабов. Аналогия быта скифов с бытом позднейшего приднепровского славянства также склоняет Забелина к мысли о тождестве скифских племен с славянами: то же занятие земледелием в среднем Приднепровье, та же торговля с Грецией, те же морские набеги на берега Малой Азии. Легко видеть, как шатка вся эта аргументация, основанная на рискованных филологических сближениях имен, на аналогиях быта, которые могли проистекать вовсе и не из родства племен, а из одинаковых условий жизни нашего юга. Между прочим в гипотезе Забелина не объясняется, почему же при постоянном славянском населении нашего юга исчезли старые якобы славянские имена рек «Борисфен», «Тирас», «Истр» и заменились новыми «Днепр», «Днестр» и «Дунай».

Самоквасов в своих «Исследованиях по истории русского права» пошел еще дальше Забелина и признал тождество скифов вообще с славянами. За это тождество, по его словам, говорит прежде всего литературная традиция греко-римских писателей, которые обычно называют нашу страну Скифией, а русских славян - скифами. Иорнанд, например, делит варварскую Европу на две части: Германию и Скифию, разделяемые р. Вислой; в Скифии он помещает «давний и многолюдный народ Винидский, по различию племен и поселений называемый различными именами, но преимущественно склавинами и антами». Византийские писатели, говорящие о нападении руссов на Царь-Град - патриарх Фотий, Георгий Амартол и др. - совсем даже не упоминают имени славян: определяя народность неприятеля, осадившего Царь-Град, они называют его россами, народом «скифского» происхождения. В то же время землеписец Равенский (около 886 года), перечисляя европейские страны, называет Скифией прародиной славян: Sexta ut hora noctis scytharum est patria, unde sclavinorum est prosapia. Лев Диакон в своем описании войны Святослава с болгарами и греческим царем Иоанном Цимисхием совсем не пользуется именами «славяне» и «анты». Русская земля называется у него Скифией; русские воины - скифами; лодки, одежда, вооружение и оружие руссов, русские верования и русский язык называются скифскими; сам Святослав Игоревич именуется скифом. Даже в нашей летописи, по словам Самоквасова, есть данные, свидетельствующие о тождестве славян и скифов. Начальная летопись, перечисляя славянские племена, жившие в восточной Европе, говорит между прочим: «улучи, тиверци, седяху по Днестру, по Бугу и по Днепру оли до моря; суть грады их и до сего дне; да то ся зваху от грек Великая Скуф». Но что следует из всех приведенных данных? Только то, что имя Скифии в приложении к нашей стране в литературной, книжной традиции греков и римлян пережило бытие самого племени скифов в нашей стране, что скифами они называли по книжной традиции всех обывателей нашего юга, независимо от их происхождения и только. Что касается известия нашей летописи, то оно, очевидно, заимствовано у греков. Само по себе это свидетельство таково, что из него нельзя в сущности вывести заключение о тождестве славян и скифов. Здесь констатируется только то, что страна, занятая известными славянскими племенами, называлась раньше у греков «Великой Скифией».

Не ограничиваясь приведенными доказательствами, Самоквасов пытался найти подтверждение своей гипотезы о тождестве скифов и славян в остатках скифского языка, сохранившихся в собственных именах скифов. Но уже Шафарик в своих «Славянских древностях» пришел к иному выводу относительно этих остатков скифского языка. «Удивительно, - говорит он, - что даже при поверхностном знании языков зендского, мидийского и персидского замечается ясное и разительное сходство скифских слов с языками зендским и мидийским». Шафарик указывал на окончание xais в приводимых Геродотом личных именах, которые равняются зендскому kšies, новоперсидскому šah, в греческой передаче ξης; на окончание πειτης в тех же именах, которое равняется зендскому paitis, и т. д. Позднейшие исследования К. Цейса, К. Мюлленгофа, В. Томашека и В. Ф. Миллера над именами скифских царей и божеств вполне подтвердили эти первоначальные наблюдения и приводят к выводу, что скифы, если не все, то по крайней мере господствующие племена, были иранского происхождения. С этими выводами филологов вполне совпадают и некоторые известия о родстве скифов с иранцами, идущие от древних писателей. Сам Геродот роднит скифов с савроматами, жившими за Доном, позднейшими сарматами. Но сарматов Диодор Сицилийский называет выходцами из Мидии; Плиний считает их также ветвью мидян. Аммиан Марцеллин самих скифов считает единоплеменниками персов. Так падают вышеизложенные аргументы Самоквасова о тождестве скифов и славян.

Но центр тяжести в аргументации Самоквасова покоится на сопоставлении быта скифов и славяноруссов. Геродотовы скифы, - говорит он, - и славяноруссы последних столетий язычества одинаково поклонялись огню, небу, земле, солнцу, луне и богам борьбы с природой и людьми. Скифы и славяноруссы не имели храмов, поклонялись своим богам только посредством жертвоприношений, и особенно почитали бога войны, не имели специальных служителей богам - класса жрецов, но имели многочисленных гадателей, знахарей-волхвов, кудесников и т. д. И в разных подробностях верований и культа скифов и славян встречаем черты разительного сходства. Скифы, встречавшие труп царя, проделывали приблизительно то же самое, что и славяне на похоронах своих покойников, по туземным свидетельствам (житие Константина Муромского) и иноземным (Ибн-Даста), - отрезывали себе часть уха, обрезывали волосы, делали порезы на руках, царапали лоб и нос, прокалывали левую руку стрелами и т. д.; в могилу царя скифы клали одну из его жен, предварительно задушивши ее, а также виночерпия, конюха, вестовщика, т. е. делали то же самое, что позже делали русские, погребавшие вместе со своими государями их жен, рабов, рабынь и близких людей - секретаря, визиря, лекаря и любимца, как рассказывают арабы. Над могилой умершего царя скифы делали земляную насыпь, на которой по истечении года справляли поминки, принося в жертву 50 всадников, подобно тому как справляли тризну на могильном холме и родственники умершего у славян.

Но все это сходство верований и обрядов скифских и славянских вовсе еще не есть доказательство непременного тождества скифов и славян. Ведь с подобными же верованиями и обычаями, какие констатированы Геродотом у скифов, приходится встречаться и у других народов, а не у одних славян. Подобные же верования и обычаи можно констатировать и у германцев; отдельные черты можно заметить и в культе египтян и финнов и т. д. Очевидно, что в религиозной эволюции, через которую проходят разные народы, как в эволюции общечеловеческой психики встречаются сходные моменты.

То же самое в сущности приходится сказать и о сходстве юридических обычаев скифов и славян, на которые также ссылается Самоквасов в доказательство тождества славян и скифов. Скифские цари, по рассказу Геродота, вместе с преступником казнили и его детей мужского пола. Самоквасову этот обычай напоминает постановление Русской Правды, в силу которого разбойник осуждался на поток и разграбление с женой и детьми, и он не прочь видеть здесь одно из доказательств тождества скифов и славян. Но несомненно, что здесь проявляется не тождество племен, а общий всем первобытным народам инстинкт общественного самосохранения - желание уничтожить врагов общества со всем их отродьем. Точно так же у разных народов на известной ступени их политического развития существовал обычай решать свои тяжбы убийством и кровью - око за око, зуб за зуб, на что также указывает Самоквасов как на доказательство тождества скифов и славян.

Итак, в распоряжении исторической науки нет данных, которые бы давали право с уверенностью говорить не только о тождестве скифов и славян, но и нахождении среди скифов славян, о распространении первоначальной славянской оседлости в южных степях России. Лингвистические данные обнаруживают иранство скифов или, по меньшей мере, присутствие среди них иранских племен.

Господство скифов в степных пространствах нашего юга заменилось с течением времени господством сарматов, вследствие чего и наша страна получила у греков и римлян имя Сарматия, которое держалось в книжной традиции столь же долго, как и имя Скифия.

Сарматы, во времена Геродота кочевавшие где-то за Доном, в IV веке до Р. X., по свидетельству Скилакса, продвинулись на запад и жили уже по обеим сторонам Дона. В конце I века до Р. X. и в начале I века по Р. X., в известиях Страбона, Овидия, Диона Хризостома, сарматы выступают уже как главная орда на всем протяжении от Мэотиды (Азовского моря) до Истра, а Диодор Сицилийский поясняет, что «сарматы выведенные скифами из Мидии со временем размножились, опустошили и обратили в пустыню большую часть Скифии и прогнали ее население». Но как видно из показаний Страбона и других писателей того же времени, древнейшее «скифское» население наших степей не исчезло под сарматским натиском, но стало жить вперемежку с сарматами.

Новые племена, нахлынувшие в наши южные степи по словам Страбона, в большинстве были кочевниками и только кое-где, около Истра и Мэотиды, занимались земледелием. Они жили в войлочных кибитках, перевозимых на возах, и переходили со своими стадами с места на место. Народ этот был воинственный, славившийся уменьем вести войну на конях. Их всадники имели шлемы и панцири - кожаные и металлические; в битве употребляли копья, луки и мечи. Изображения сарматов-языгов на римских барельефах колонны Марка Аврелия и на керченских фресках вполне подтверждают эти сообщения: варварские всадники здесь имеют на себе или короткие кирассы, или длинные, ниже колен, халаты с нашитыми на них твердыми пластинками. По словам Павсания (II век по Р. X.), сарматы, за недостатком железа, очень искусно выделывали свои панцири из пластинок, нарезанных из конских копыт (такие панцири действительно находятся в раскопках). Говоря о наружности сарматов, античные писатели отмечают, что сарматы отличались длинными рыжеватыми (flavus) волосами, вид имели суровый и дикий; одежда их имела полное сходство с персидской.

В половине I века по Р. X. господствовавшая на правом берегу Днепра сарматская орда языгов передвинулась далее на запад и заняла земли между Дунаем и Тиссой. После ухода языгов господствующим племенем в наших степях стало другое сарматское племя - роксоланы, т. е. белые аланы. Во II веке за кочевниками наших степей утверждается имя алан, которое вытесняет собой из употребления прежнее имя сарматов. В конце II и начале III века на Черноморье проникают с севера германские племена готов и герулов. Готы заняли земли по Днепру и далее на запад до Дуная и предгорий Карпат, разделившись на восточных - остроготов, иначе грейтунгов и западных - визиготов, иначе тервингов; герулы расположились восточнее - над Мэотидой и частью в Крыму, аланы оттеснены были в Придонские и Прикавказские степи. Кроме того, по-видимому, часть их была покорена готами и вошла в состав Готской державы.

К какой же ветви народов относили сарматов древние писатели? Плиний говорит, что по слухам сарматы родственны с мидянами. Диодор Сицилийский прямо утверждает, что сарматы были выведены скифами из Мидии. Как же можно отнестись к этим утверждениям древних писателей? «Трудно думать, - говорит В. Ф. Миллер, - что такое убеждение древних писателей о родстве сарматов с мидянами не имеет никакого основания. Мидяне и персы были хорошо известны грекам и римлянам, и едва ли без основательной причины могла какому-нибудь древнему географу явиться мысль сближать между собой по происхождению два такие друг от друга отдаленные народа, как сарматы и мидяне. Мы можем не придавать значения утверждению Диодора Сицилийского, что сарматы были выведены скифами из Мидии, но должны допустить, что это утверждение было вызвано желанием объяснить положительный факт, представлявшийся странным, именно этническую близость сарматов с мидянами, состоявшую, конечно, в том, что оба народа говорят близкими друг к другу простыми языками. Родство сарматского языка с мидо-персидским должно было быть известно грекам, из которых многие, вследствие известных отношений к персам, имели случай хорошо изучить персидский язык» (Осетинские этюды III, 85, 86).

Не все, однако, историки умозаключали таким образом. По мнению Забелина, те народы, которые греко-римские писатели называют сарматами, были на самом деле не сарматы, а славяне. Сарматами греко-римские писатели называли наших славян ради высокого стиля, избегая простонародных имен и прибегая к книжным. Ранее таким книжным именем было имя скифов. Но после поражения скифов Митридатом Понтийским во II веке по Р. X. слава этого имени померкла, и греко-римские писатели взяли другое имя - «сарматы». Имя сарматов прочно утвердилось у них за славянами в отличие от германцев, а Сарматией римские писатели стали называть именно область славянских поселений.

Что так называемые сарматы были собственно славяне, это, по мнению Забелина, видно из их племенных имен, как они передаются у Страбона († 45 год) и Птолемея (II век по Р. X.). Страбон около Днестра помещает тирегетов, а за ними далее на восток языгов, на север бастарнов, между Днепром и Доном роксолан, на низовьях Дуная певкинов, а на западном побережье Каспия - витиев. По Забелину все эти племена не кто иной, как тиверцы нашей летописи, жившие по Днестру, языки, быстряне, русь, буковины, вятичи. Таким образом здесь открываются не только исторически известные племена восточных славян, но и еще новые - языки, быстряне, буковины. Другие племена восточных славян Забелин открывает у Птолемея. В ставанах Птолемея он видит словен нашей летописи и путем разных догадок открывает их местожительство как раз около озера Ильменя; в саварах Птолемея - наших северян; в стурнах - обитателей бассейна Припяти, в которую де впадает р. Стырь, неподалеку от которой находится Тур-озеро, Туриск город. Турья река и Туров город: стурны - это туровцы нашей летописи; в идрах Птолемея Забелин усматривает дреговичей, а в хунах - кыян нашей летописи. Воображение Забелина уносится так далеко, что он открывает позднейшие русские города в городах, о которых упоминает Птолемей: Азагарион - это Чигирин (кстати сказать, построенный заведомо во второй половине XVI века), Лейнон - Волынь, Сарвакон - Червень и т. д. Так как ни у Страбона, ни у Птолемея нет собственно определенных показаний о местожительстве этих племен и расположении городов, то Забелин свободно производит все свои сближения и толкования. Но при этом он наталкивается на одно серьезное препятствие: сарматы в известиях римских и греческих писателей являются кочевниками, между тем как славяне изображаются у них народом оседлым, земледельческим. Забелин старается обойти это препятствие таким образом. По его мнению, римские и греческие писатели изображали быт сарматов не по действительным наблюдениям, а по установившимся представлениям о Скифии и ее обитателях. Скифия по древним понятиям означала степь; кто жил в скифии, тот необходимо был кочевником. Так поступил, между прочим, и Аммиан Марцеллин, давший наиболее подробное, но чисто фантастическое изображение быта этих мнимых сарматов.

Нельзя, однако, не видеть искусственности и натянутости этого последнего соображения. Трудно допустить, чтобы римляне не знали хорошо сарматов, с которыми у них было так много дел в I, II и III веках по Р. X., и оседлых земледельцев представляли только по традиции кочевниками. С роксоланами они воевали в 69 году по Р. X. по случаю вторжения их в Мизию. Тацит, рассказывая об этом, изображает роксолан кочевниками: по его словам, они вовсе неспособны к пешим сражениям; когда же поотрядно пускаются в бой на конях, то едва ли какая рать может устоять против них. Чтобы избавиться от их нападений, римляне должны были посылать им ежегодные подарки. При Марке Аврелии сарматские племена - языги, роксоланы, аланы и др. - воевали с римлянами в союзе с маркоманнами. Но особенно ожесточенную борьбу с сарматами империя вела в последние три десятилетия III века при императорах Аврелиане и Пробе, которые получили даже титул «Сарматский». Борьба эта продолжалась и при их преемниках до Константина Великого включительно. Все это дает полное основание предполагать, что в римское общество должны были проникать более или менее верные сведения о сарматах. Поэтому нет основания не доверять известиям современных римских писателей, изображающих сарматов кочевниками. А если так, то нельзя видеть в них славян, о которых с самого начала греко-римские писатели говорят как об оседлом, земледельческом народе.

Что касается сближения имен, то оно является также натянутым и несостоятельным. Наблюдения новейших исследователей над остатками языка сарматов, сохранившимися в их собственных именах, приводят к заключению, что сарматы были иранцы, и таким образом вполне подтверждают заявления древних писателей о родстве сарматов с мидянами и персами. Покойный В. Ф. Миллер указывает, что имя царя языгов, приводимое Дионом Кассием, - Βαυάδασπος находит себе этимологическое объяснение в иранских корнях van - побеждать и aspa - конь (укротитель коней); другое имя Ζαντικός сводится к иранскому глагольному корню zan - рождать; воинственный сарматский крик marha, упоминаемый Аммианом Марцеллином; сопоставляется с авестийским marha - смерть, новоперсидским marg - смерть; имя одного из сарматских племен Ρωξολανοί, объясняется из иранского корня rohs - светлый и значит «светлые аланы»; имя языгов объясняется из корня yazu - большой, высокий и т. д. Иранство сарматов Миллер доказывает и другими косвенными уликами. Одним из самых видных сарматских племен являются аланы. В средние века имя «алан» прилагается к кавказскому народцу, именуемому у грузин ос, у нас в старину ясы, теперь осетины. Исследование же языка осетин совершенно определенно указывает на его принадлежность к иранской семье. По историческим свидетельствам и данным лингвистическим, нынешние осетины являются только остатками крупного племени, которое кочевало когда-то на равнинах Предкавказья до самого Дона и даже по Дону. Но роксоланы, кочевавшие от Днепра до Дона, были теми же аланами (светлые аланы). Значит, по всему протяжению наших степей до конца IV века господствовал иранский элемент. Этим объясняются названия крупнейших рек нашего юга - Дон, Днепр, Днестр, в которых слышатся корни, родственные осетинскому дон, что значит река. Этим же объясняется, вероятно, существование многих имен в греческих надписях Ольвии, Пантикапеи и особенно Танаиды, которые выводятся из иранских корней; этим же объясняются и иранские названия некоторых городов нашего юга, как, например, Ардабда (Феодосия), т. е. семисторонний город, Сугдая (Судак) - святой, чистый.

Итак, на памяти истории степи нашего юга в течение продолжительного периода, почти в тысячу лет, были обиталищем преимущественно иранских племен. Как скифы, так и сарматы поддерживали деятельные сношения, с одной стороны, с греческими колониями, раскиданными по берегам Черного и Азовского морей, с другой стороны, с восточными соплеменниками - иранцами, которые присылали их князькам оружие, драгоценные ткани и т. д. Таким образом, скифы и сарматы подвергались двойному влиянию эллинской и иранской культур, и под этим влиянием сложился у них своеобразный быт, своя собственная скифо-сарматская культура, памятники которой в огромном количестве остались на юге нашей страны и в настоящее время усердно изучаются нашими археологами.

Литература:

И. Е. Забелин. История русской жизни. Ч. 1. М., 1908.

Д. Я. Самоквасов. Исследования по истории русского права. М., 1894.

Д. И. Иловайский. Разыскания о начале Руси. М., 1882.

В. Ф. Миллер. Осетинские этюды. Т. 3. М., 1887.

Около 750 года до н. э. на черноморском побережье возникли первые колонии ионических городов-метрополий. Очень скоро Понт Аксинский («негостеприимный») сменил свой эпитет на Эвксинский – «гостеприимный». Литературным следствием греческой колонизации Черного моря было появление первого историко-этнографического описания северной части ойкумены, принадлежавшее Геродоту (ок. 484–425 гг. до н. э.).

Более десяти лет им владела «охота к перемене мест». За это время он объездил почти все страны Передней Азии и побывал в Северном Причерноморье. Геродот наблюдал и изучал обычаи и нравы чужих народов без тени расового высокомерия, с неистощимым интересом подлинного исследователя, «чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности», – за что был причислен Плутархом (ок. 46–после 119 г. н. э.) к «филоварварам» – любителям чужого, презираемым образованными людьми того времени.

К сожалению, исконно славянские земли остались совершенно неизвестными «отцу истории». Области за Дунаем, пишет он, «по-видимому, необитаемы и беспредельны». Он знает только одну народность, живущую севернее Дуная, а именно сигиннов, кочевое ираноязычное племя. Сигинны во времена Геродота заняли территорию почти по всему степному левобережью Дуная; на западе их земли простирались до владений адриатических венетов. Из этого можно заключить, что в V веке до н. э. области славянского поселения все еще находились к северу от почти непрерывной горной цепи – Рудных гор, Судет, Татр, Бескид и Карпат, – протянувшейся по Центральной и Восточной Европе с запада на восток.
Гораздо больше сведений Геродоту удалось собрать о Скифии и скифах.

Скифы, в VIII веке до н. э. вытеснившие из Северного Причерноморья полулегендарных киммерийцев, вызывали живой интерес у греков из-за их соседства с греческими колониями в Крыму, снабжавшими хлебом Афины и другие эллинские города-государства. Аристотель даже упрекал афинян за то, что они целые дни проводят на площади, слушая волшебные повести и рассказы людей, возвратившихся с Борисфена (Днепра). Скифы слыли по-варварски храбрым и жестоким народом: они сдирали кожу с убитых врагов и пили вино из их черепов. Сражались они как пешими, так и конными. Особенно славились скифские лучники, чьи стрелы были обмазаны ядом. В изображении образа жизни скифов античным писателям редко удавалось избежать тенденциозности: одни рисовали их людоедами, пожиравшими собственных детей, тогда как другие, наоборот, превозносили чистоту и неиспорченность скифских нравов и упрекали своих соотечественников за то, что они развращают этих невинных детей природы, приобщая их к достижениям эллинской цивилизации.

Помимо личных пристрастий, заставлявших греческих писателей выпячивать те или иные черты скифских нравов, правдивому изображению скифов мешало одно, чисто объективное затруднение. Дело в том, что греки постоянно путали скифов, принадлежавших к ираноязычным народностям, с другими народами Северного Причерноморья. Так, Гиппократ в своем трактате «О воздухе, водах и местностях» под именем скифов описал каких-то монголоидов: «Скифы походят только на самих себя: цвет кожи их желтый; тело тучное и мясистое, они безбороды, что уподобляет их мужчин женщинам» (1). Сам Геродот затруднялся сказать что-либо определенное о преобладающем в «Скифии» населении. «Численности скифов, – пишет он, – я не мог узнать с точностью, но слышал два разных суждения: по одному, их очень много, по другому, скифов собственно мало, а кроме них живут (в Скифии. – С.Ц.) и другие народы». Поэтому Геродот называет скифами то всех обитателей причерноморских степей, то только один народ, господствующий над всеми другими. При описании образа жизни скифов историк также вступает в противоречие сам с собой. Его характеристика скифов как бедного кочевого народа, не имеющего ни городов, ни укреплений, а живущего в повозках и питающегося продуктами скотоводства – мясом, кобыльим молоком, творогом и проч., тут же разрушается рассказом о скифах-пахарях, торгующим хлебом.

Это противоречие проистекало из того, что античные писатели плохо представляли себе политическое и социальное устройство степняков. Скифское государство, представлявшее собой конфедерацию собственно скифских родов, было устроено по образцу всех прочих кочевых империй, когда одна сравнительно небольшая в численном отношении орда господствовала над чужеплеменными кочевыми ордами и оседлым населением.

Согласно Геродоту, главной скифской ордой были «царские скифы» – их самоназвание было «сколоты» (2), которых историк называет самыми доблестными и наиболее многочисленными. Всех прочих скифов они считали подвластными себе рабами. Цари скифов-сколотов одевались с поистине варварской пышностью. На одежде одного такого владыки из так называемой Куль-Обской могилы близ Керчи были пришиты 266 золотых бляшек общим весом до полутора килограммов. Кочевали сколоты в Северной Таврии. Восточнее, в соседстве с ними, жила другая орда, именуемая у Геродота скифами-кочевниками. Обе эти орды и составляли собственно скифское население Северного Причерноморья.

Скифия простиралась на север не очень далеко (днепровские пороги не были известны Геродоту), охватывая довольно узкую в то время степную полосу Северного Причерноморья. Но как любые другие степняки, скифы нередко отправлялись в военные набеги на своих близких и дальних соседей. Судя по археологическим находкам, они достигали на западе бассейна Одера и Эльбы, разоряя по пути славянские поселения. Территория лужицкой культуры подвергалась их нашествиям с конца VI века до н. э., и эти удары в спину, надо полагать, значительно облегчили венетам покорение славян. Археологами обнаружены характерные скифские наконечники стрел, застрявшие в валах лужицких городищ с внешней стороны. Часть городищ, относящихся к этому времени, хранит следы пожаров или разрушений, как, например, городище Вицин в Зеленогурском регионе Чехии, где помимо прочего найдены скелеты женщин и детей, погибших во время одного из скифских набегов. Вместе с тем своеобразный и изящный «звериный стиль» скифского искусства находил множество поклонников среди славянских мужчин и женщин. Многочисленные скифские украшения на местах лужицких поселений свидетельствуют о постоянных торговых сношениях славян со скифским миром Северного Причерноморья.

Торговля велась скорее всего через посредников, так как между славянами и скифами вклинились известные Геродоту племена ализонов и «скифов-земледельцев», живших где-то по течению Буга. Вероятно, это были какие-то подчиненные скифами ираноязычные народности. Далее на север простирались земли невров, за которыми, по словам Геродота, «идет уже безлюдная пустыня». Историк сетует, что проникнуть туда невозможно из-за метелей и вьюг: «Земля и воздух там полны перьев, а это-то и мешает зрению». О самих неврах Геродот рассказывает с чужих слов и очень скупо – что обычаи у них «скифские», и сами они колдуны: «…каждый невр ежегодно на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает человеческий облик». Впрочем, Геродот добавляет, что не верит этому, и, разумеется, правильно делает. Наверное, в данном случае до него дошли в сильно искаженном виде сведения о каком-то магическом обряде, или, быть может, обычае невров во время ежегодного религиозного праздника одеваться в волчьи шкуры. Высказывались предположения о славянской принадлежности невров, поскольку легенды об оборотнях-волкодлаках позднее были чрезвычайно распространены на Украине. Однако это маловероятно. В античной поэзии есть короткая строка с выразительным описанием невра: «...невр-супостат, в броню одевший коня». Согласимся, что невр, восседающий на бронированном коне, мало похож на древнего славянина, каким его рисуют античные источники и археология. Зато известно, что кельты были искусными металлургами и кузнецами; культ лошади был у них чрезвычайно популярен. Поэтому более естественно допустить кельтскую принадлежность геродотовских невров, связав их имя с названием кельтского племени нервиев (Nervii).

Такова Скифия и прилегающие к ней земли по сообщениям Геродота. В классическую эпоху Греции, когда сложилась и оформилась античная литературная традиция, скифы были самым могущественным и, главное, наиболее известным грекам народом варварской Европы. Поэтому впоследствии имя Скифии и скифов использовалось античными и средневековыми писателями как традиционное название Северного Причерноморья и обитателей юга нашей страны, а иногда вообще всей России и русских. Об этом писал уже Нестор: улучи и тиверцы «седяху по Днестру, по Бугу и по Днепру до самого моря; суть грады их и до сего дня; прежде эта земля звалась греками Великая Скуфь». В X веке Лев Диакон в своем описании войны князя Святослава с болгарами и византийским императором Иоанном Цимисхием назвал русов их собственным именем – 24 раза, зато скифами – 63 раза, тавроскифами – 21 и таврами – 9 раз, не упомянув при этом вообще имени славян (Сюзюмов М. Я., Иванов С. А. Комментарии к кн.: Лев Диакон. История. М., 1988. С. 182). Западноевропейцы очень долго использовали эту традицию, именуя «скифами» жителей Московского государства даже в XVI–XVII веках. 

1. А. Блок в соответствии с «монгольской» теорией происхождения скифов, популярной в конце XIX – начале XX в., наделил их в своем известном стихотворении «раскосыми очами», каковых у них в действительности никогда не было.

2. Академик Б. А. Рыбаков в своих трудах настойчиво отождествлял скифов-сколотов с протославянами. В качестве главного аргумента он использовал слово «сколотный» в значении «внебрачный сын», ссылаясь на один сюжет из древнерусских былин, повествующий о рождении у Ильи Муромца сына от степной поляницы-богатырши. Этого мальчика по имени Сокольник (или Подсокольник) его сверстники и дразнили «сколотным». Обидчики были жителями степи, следовательно, делал вывод Рыбаков, «сколоты» в их устах есть древнейшее название славян, т.е. геродотовских скифов-сколотов. Удивительно, что уважаемый ученый, увлеченный своей смелой гипотезой, не удосужился в данном случае заглянуть хотя бы в словарь Даля, где слово «сколотный» в его упомянутом значении отнесено к глаголам «сколачивать, сколотить». Таким образом, «сколотный сын», «сколоток», «сколотыш» означает то же, что и более позднее выражение «б… сын», т. е. «семибатечный» ребенок, зачатый гулящей матерью от неизвестного отца (по аналогии со «сколотным платьем» – одеждой, сшитой из нескольких лоскутов ткани). Скифы-сколоты на поверку оказываются совершенно ни при чем.

Что довольно убедительно сделал Рыбаков - так это показал, что сколоты легенды о трех сынах Таргитая никак не могут быть одним народом с собственно скифами. Сколоты автохоны (потомки "дочери Борисфена") и земледельцы (золотой плуг с ярмом - в первой тройке сакральных сокровищ), а скифы - исторически недавние на момент описанных Геродотом событий пришельцы и кочевники, не знающие земледелия и не имеющие полей, что неоднократно Геродотом подчеркивается.

А вот со славянами их он отождествил действительно напрасно. Тут весьма серьезной преградой является факт, что земледельцы-сколоты, "борисфениты", активно торговали с греками - в то время как славяне общались с этим народом не иначе как через римское посредство, на что указывает само слово "греки".

5. По рассказам скифов, народ их – моложе всех. А произошел он таким
образом. Первым жителем этой еще необитаемой тогда страны был человек по
имени Таргитай. Родителями этого Таргитая, как говорят скифы, были Зевс и
дочь реки Борисфена (я этому, конечно, не верю, несмотря на их
утверждения). Такого рода был Таргитай, а у него было трое сыновей:
Липоксаис, Арпоксаис и самый младший – Колаксаис. В их царствование на
Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша6.
Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошел, чтобы поднять их, как
золото запылало. Тогда он отступил, и приблизился второй брат, и опять
золото было объято пламенем. Так жар пылающего золота отогнал обоих
братьев, но, когда подошел третий, младший, брат, пламя погасло, и он отнес
золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство
младшему.

6. Так вот, от Липоксаиса, как говорят, произошло скифское племя,
называемое авхатами, от среднего брата – племя катиаров и траспиев, а от
младшего из братьев – царя – племя паралатов. Все племена вместе называются
сколотами , т. е. царскими. Эллины же зовут их скифами.

7. Так рассказывают скифы о происхождении своего народа. Они думают,
впрочем, что со времен первого царя Таргитая до вторжения в их землю Дария
прошло как раз только 1000 лет (

Древнерусские "Сказы Захарии" являются частью устной традиции культурного наследия нашего народа, сфальсифицировать которую, в отличие от письменных источников крамешникам и их слугам не удалось. Именно в эпосе народов и сохранились неизменными информационные пазлы о подлиной истории человечества и отдельных народов. Среди этих "Сказов Захарии" есть "Сказание про Кныша-царя", которое описывает войну армии этого древнерусского персонажа с войсками напавшего на наших предков персидского царя Дария. А ведь согласно историческим данным, царь Дарий воевал со скифами еще за 500 лет до начала новой эры.

И что из того, что греки называли наших предков "скифами"? А сомнений в том, что это были именно наши предки - нет никаких. По всей территории России и даже за ее пределами полно древних скифских курганов, городищ, и даже остатков металлургического производства, подтверждающего, что не все скифы вели кочевой образ жизни. И, конечно, для производства того же оружия и доспехов необходимо было иметь развитую металлургию. Этот факт подтверждают и многочисленные, выполненные в высокохудожественном "зверином" стиле скифские металлические предметы обихода.

Фальсификаторы постарались сделать все возможное для того, чтобы отрезать русский народ от многотысячелетней культурной традиции его предков, придумав мифы о "дикости и варварстве", "отсутствии письменности" и "отсутствии собственной государственности" у наших предков до призвания из Западной Руси русского князя Рюрика - внука новгородского князя Гостомысла. Но сегодня, все больше свободных ученых и независимых исследователей срывают покровых с этих псевдо-исторических мифов, доказывая тот очевидный факт, что культурная традиция Руси имеет своим источником культурную традицию Великой Скифии.

Понять это как раз можно из подлинных древнерусских источников, таких как "Сказание о Словене и Русе и городе Словенске", рассказывающем о событиях, происходивших за тысячи лет до новой эры, а также из "Велесовой Книги" и уже упомянутого "Сказания про Кныша-царя", в котором народ, названный греками "скифами", однозначно идентифицируется с нашими предками - древними русами. Вот, например, что об этом можно прочесть в книге Ю.Максименко "Правда и ложь академической истории":

"В одном из сказов говорится о нападении иранского царя Дария на русов. По исторической традиции это произошло в 512 году до н.э. Из Велесовой книги известно, что русы владели степью 1000 лет с VIII века до н.э по II век н.э. С VIII века до н.э. у русов было государство под названием Русколань. А по В.Татищеву, греки полагали, что от первого короля скифов до нашествия Дария не более как 1000 лет скифы именовались.

В... сказе как раз и подтверждается, что с нашествием Дария боролись русы. С друой стороны, от Геродота из его исторических трактатов, нам также известно о поражении Дария, но от скифов. Скифы по исторической традиции были якобы ираноязычными. Получаем, что Дарий, властитель огромной Персидской империи, не мог завоевать своих же сородичей - ираноязычных скифов - и пошел на них войной, не использовав для присоединения их к империи мирные средства. Какая-то нелогичная ситуация получается по академической науке. Мало того, и Кира великого русы одолели, царица Сиромахова его обезглавила. Так что в степи жили далеко не родственные иранцам народы.

А все дело состоит в искажении наукой реальных фактов. Кому-то было выгодно представить скифов ираноязычными, пришедших сарматов - варварами, буквально вырезавшими скифов и т.д. Реалии говорят нам об обратном.

Первое: скифами причерноморские народы называли греки, которые не уделяли должное внимание истинным именам народов, живших вокруг них. Грекам было все равно, лишь бы урвать побольше от других и поработить другие народы.

Второе: На территории Причерноморья жили русы. Об этом говорится и в "Сказах" и в Велесовой книге. И эти русы вели кочевой образ жизни, так как в степи по-другому жить со стадами нельзя. Стада требуют зеленотравных пастбищ, а это подразумевает кочевой образ жизни и пребывание в постоянном поиске новых пастбищ. Причерноморские русы пользовались акинаками - скифскими короткими мечами.

Третье: исследования, проведенные историком Е.Классеном в середине XIX века, подтвердили, что под названиями скифов, сарматов, языгов, роксолан, аланов и др. подразумевались русы...

Четвертое: скифы - читай: русы - не были ираноязычным народом. Это подтверждат и народные предания, Велесова книга, а также Е.Классен в своем историчеком труде "Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени в особенности"."